Однако вслух я сказала лишь, что все матроны чрезвычайно услужливы и очень ко мне добры. Мы немного подождали, пока охранник отопрет ворота, – разумеется, в мужских корпусах ключи мисс Хэксби бесполезны.
Потом она спросила, какого я мнения о женщинах. Некоторые из них – например, Эллен Пауэр и Мэри Энн Кук – всегда очень тепло обо мне отзываются.
– Мне кажется, вы сумели подружиться с ними! – сказала она. – И ваша дружба принесет им большую пользу. Ибо, если добропорядочная дама проявляет к ним интерес, они и сами начинают лучше о себе думать.
Надеюсь, что так, сказала я. Мисс Хэксби искоса глянула на меня и тотчас отвела глаза. Конечно, продолжила она, всегда есть опасность, что подобная дружба введет арестантку в заблуждение – создаст у нее преувеличенное представление о собственных достоинствах.
– Наши женщины проводят много времени в одиночестве, отчего порой у них сильно разыгрывается воображение. Дама приходит, называет узницу «своим другом», а потом возвращается в свой мир, бесконечно далекий от тюремной действительности. Надеюсь, вы понимаете, чем опасно для арестантки такое положение вещей?
– Да, понимаю, пожалуй.
– Вот только иногда понять что-то легче, чем поступать в соответствии с этим пониманием… – Мисс Хэксби выдержала паузу, затем решительно произнесла: – Меня беспокоит, не стал ли ваш интерес к некоторым нашим заключенным чуть более… особенным, чем следует.
Кажется, я на секунду замедлила шаг, а потом пошла немного быстрее, чем раньше. Конечно же, я сразу поняла, о ком речь. Но тем не менее спросила:
– Кого вы имеете в виду, мисс Хэксби?
– В частности, одну заключенную, мисс Прайер.
Не глядя на нее, я сказала:
– Полагаю, вы говорите о Селине Доус.
Мисс Хэксби кивнула. Матроны ей доложили, что бо́льшую часть времени я провожу в камере Доус.
Мисс Ридли доложила, с ожесточением подумала я. Конечно же, они не успокоятся, подумала я. Они отняли у нее волосы и обычную одежду. Они заставляют ее потеть в грязном тюремном платье и портить красивые руки в бесполезном труде, – конечно же, они постараются отнять у нее и малую толику радости и утешения, которую она привыкла получать от меня. Я снова вспомнила Селину такой, какой впервые ее увидела, – с фиалкой в руках. Я понимала, уже даже тогда понимала, что они отнимут у нее цветок и сломают, коли найдут. Как сейчас хотят сломать нашу дружбу – потому что она запрещена правилами.
Разумеется, у меня хватило ума не показывать свои чувства.
Просто случай Доус меня особенно заинтересовал, сказала я; и я полагала, что для добровольных посетительниц обычное дело – уделять повышенное внимание отдельным арестанткам. Да, так и есть, кивнула мисс Хэксби. Некоторые дамы помогли многим ее подопечным – после тюрьмы устроили на приличную работу, направили к новой жизни, вдали от позора, вдали от старых вредных знакомств, иногда вдали от самой Англии, в колониях.