«Кузнечик» не подвел, и торжественно передал Алдошину уже отсканированную копию обычной школьной общей тетради.
– Доктор Павленок, который рассказал мне эту историю, умер более пятнадцати лет назад, – сообщил он вместо комментария. – Приехал он в Долинск еще в пятидесятые, поднимал местное здравоохранение. Сам оперировал, выезжал на сложные роды в окрестные поселки, которых нынче и на карте-то нету. Стационаром заведовал – в общем, подвижником был, сейчас таких нет! Когда Павленок ушел на пенсию, со мной близко сошелся. Задумал мемуары написать, и не смог: руки уже плохо работали. У докторов, сами знаете, почерк и сам по себе не ахти, а тут еще тремор этот. Я почему запомнил название – у самого иногда руки дрожат, как с тяжестями повозишься. А у него постоянно пальцы тряслись, ложку в руках удержать не мог. В общем, рассказал Павленок мне эту историю – я ее и записал, еще в 1977-м.
– Насколько можно верить этим воспоминаниям? – поинтересовался авансом Алдошин, наперед решив заняться тетрадкой позднее, после морской экспедиции, в спокойной обстановке.
– Да вы что? – обиделся «кузнечик». – Павленок сроду брехуном не был! Что думал, то и говорил. И страдал за то сколько раз… Забыть что-то мог под старость, конечно. Или напутать. Но в общем и целом верить можно!
Поблагодарив краеведа, Алдошин тут же договорился с ним о ночлеге с другом: жил «кузнечик» один, а домишко был просторным, да еще и с огороженным двором – есть где оставить машину на ночь и выпустить погулять Ульку, которая к старости стала патологически избегать собачьего общества.
Пока все шло хорошо, и Алдошин был доволен: его поиск шел не шибко быстро, но верно.
Предварительная «экскурсия» на моторке, как назло, оказалась зряшным делом. Два часа протряслись по отвратительной дороге от райцентра до лесничества «Остромысовка», откуда последние пару километров к морю пришлось спускаться по такому крутому склону, что Алдошин всерьез засомневался в способностях своего микроавтобуса впоследствии подняться обратно. Однако тащить лодку с тяжеленным мотором и снаряжением на руках вниз и вверх очень не хотелось, и он рискнул.
Накачали лодку с приключениями: выяснилось, что, несмотря на предварительную ревизию, в одной из секций лодки оказалась прореха. Пришлось ее на месте заклеивать и час ждать, пока схватится клееное место.
Пару часов проплыли вдоль берега в одну сторону, потом вернулись и пошли в другую. Итого – восемь часов, не считая дороги сюда. И все впустую: кусок береговой линии, попавший в объектив фотоаппарата, оказался совершенно неузнаваемым. Никаких характерных примет, никаких ориентиров.