– Саня, ты меня как мальчишку-«первоходка» гоняешь! – проворчал Алдошин. – Помню, конечно! Я ведь нырял раньше…
– Не облезешь, если еще раз послушаешь! – бесцеремонно оборвал Морин. – Значит, часы: через тридцать минут всплывай! Не появишься – через пять минут я иду под воду за тобой. И тогда у нас сегодня будет на одно погружение меньше, понял?
– Понял…
– И последнее: не распаляй себя надеждами, что найдешь самолет с первого раза! В жизни так очень редко бывает, Миша, чтобы с ходу везло.
– У меня кличка Везунок, не забыл, Саня? – Алдошин вставил в рот загубник, надвинул очки, сел на борт лодки и опрокинулся в серую воду Охотского моря.
Морин позволил спасательному линю свободно вытравиться на нужную глубину. Почувствовав два рывка, дважды дернул линь для подтверждения сигнала и с тоской поглядел на карман куртки, где лежала пачка сигарет. Очень хотелось покурить, но сегодня Морин берег легкие.
Линь медленно уходил под воду. Морин, придерживая его слегка внатяг, продолжал поглядывать на монитор GPS’ки, следя за медленным сносом лодки. Убедившись, что скорость дрейфа не увеличивается, он взялся за бинокль.
Берег был абсолютно безлюден. И никаких следов присутствия человека… Ведя линзы мощного армейского бинокля с дальномером вдоль береговой линии, Морин размышлял над тем, что точно таким этот уголок острова был и пятьдесят, и пятьсот, и, наверное, пять тысяч лет назад.
Прибрежная местность представляла собой пологий каменистый пляж, уходящий справа до самого горизонта. На расстоянии 170–200 метров от воды пляж начинал вздыматься и переходил в крутые склоны, густо заросшие кустарником. Еще выше подлесок сменяли редкие лиственницы с причудливо деформированными ветрами кронами. В лучах полуденного солнца ярко поблескивало ложе одного из бесчисленных в этих краях ручьев, рассекавшее пляж.
Слева совсем близко к морю подступали скалы. Если бы не они, то сюда можно было бы подъехать и на машине с соответствующей резиной, думал Морин. Если Алдошин найдет здесь свой самолет, то ему надо будет возвращаться – и, похоже, это возможно только на лодке. Мимо тех скал по-над морем вряд ли возможно не только проехать, но и пройти. Даже отсюда, с расстояния в полтора километра, Морин отчетливо видел белую пену на гребнях волн, разбивающихся о мешанину камней.
А выше воды что-то коротко взблеснуло. Морин попытался подрегулировать оптику, но расстояние было слишком велико. Еще одна белая яркая искорка… Морин опустил бинокль: похоже, отпустив их на лесной дороге, команда Вадима из Долинска вниманием своим все-таки не обделила. Белые короткие искорки у скалы не могли быть ничем иным, как бликующими линзами мощной оптики!