Валевий изменился в лице, оно не просто посерело, а стало каменным, глаза вспыхнули алым пламенем, сжигающим всё на своём пути, вылезли клыки, готовые прокусить, кого угодно.
– Во-первых, не шлюха, а моё биологическое оружие! Она – не простой человек, а кто мы ещё и сами не выяснили. А во-вторых, если вы не примите, что её никто вам не отдаст, то да, быть войне!
– Граф, опомнись, вы не выстоите против нас. Мы намного сильнее вас. Вы все погибните. Ты готов пожертвовать своей жизнью и жизнью сотни твоих лекатов ради какой-то девки?
Валевий встал, находясь и так на возвышении в зале и с высоты своего роста, показался тёмным богом зла.
– Говорю в последний раз, она не девка! И она – моя, и только моя! Если хоть кто-то из вас попытается к ней подойти, разорву любого и поверьте, ради неё я убью даже на последнем издыхании.
Релеоготы тоже оскалились, как бешеные псы, роняя слюну с огромных клыков на пол, встав треугольником.
– Значит, быть войне, и твою девку мы разорвём на мелкие куски, когда доберёмся до неё, причём начнём рвать с того места, что для тебя дороже всего!
Граф уже был в не себя от гнева и также оскалился, подавшись всем телом вперёд, выставив лицо, держась за подлокотники кресла из последних моральных сил, чтобы не кинуться на послов, но вампирские законы переговоров попрать нельзя и он, скрепя зубами, уселся обратно в кресло.
Релеоготы вышли, оставляя вонь, которая смешалась с сосновым запахом, и меньше смрада от этого не стало. Кай, находящийся за дверями провёл их на выход и проследил, как они уехали: «И машины у них такие же страшные как они сами».
Карма, которая, стояла как мышка, за тяжёлой бархатной занавесью, всё слышала, побелела, как молоко, только сцеженное с молодой коровы, и напряжённо теребила край дорогой ткани.
Валевий, чтобы подавить гнев, сломал кресло, разбив пополам одним лишь ударом кулака.
– Выходи!
Девушка сжалась, продолжая сильнее теребить бордовую ткань занавеси.
– Я сказал, выходи!
Она медленно выплыла и, не зная, что сказать, но все же решилась:
– Прости я когда увидела, что ты пошёл в приёмный зал, тихо проследовала за тобой и спряталась здесь, это всего лишь женское любопытство.
Его глаза пылали, клыки ещё не ушли, подлетел и, грубо схватив за предплечья, встряхнул, как мешок с капустой, что у девушки даже зубы клацнули.
– Мне больно, отпусти.
– Как ты посмела идти за мной?
– Я же сказала, это простое любопытство.
– Тебя могли почувствовать релеоготы, ты это понимаешь?
– Ну и что? Они бы ничего не смогли мне сделать, ну разве что побить. Моя кровь убила бы их.