– Ты же говорил, что я всего лишь твоё оружие. Откуда такая перемена?
– Я передумал.
– А я – нет.
– Два в одном флаконе.
Карма замолчала, но золотое молчание продлилось недолго.
– Но почему? Почему я вызываю в тебе такие желания?
– Не знаю, но… вызываешь, и с тобой я хочу всё делать, чего не делал никогда с другими женщинами. Кстати, ты хорошо пахнешь.
Девушка опять смутилась, покрываясь красными пятнами от стыда, как белая стена в которую швыряли помидоры.
Он рассмеялся, бросив на неё мимолётный взгляд и, сразу заметив цвет её кожи.
– Хорошо было бы вместе подумать как легко убрать твою преграду к нашему полному сближению.
– Нет, ты… – она осеклась и уже додумала фразу: «Озабоченный идиот».
– Ладно, успокойся, всему своё время.
– Это время никогда не наступит, и не надейся!
– Посмотрим.
– Конечно, если ты только принудишь меня силой!
– Нет, так я не хочу, только с полного твоего согласия. Не переживай, точно принуждения не будет и насилия тоже.
Карма с недоверием, внимательно посмотрела на него, перевела взгляд на губы, и по телу пробежала волнительная сороконожка, остановившись внизу, приятно защекотав, как назло бегая сотней ног по всем внутренностям. Она глубоко вздохнула и, как бука, упёрлась в окно, но он, сразу поняв её возбуждённое состояние, продолжил голосом, как ей показалось, обволакивающим с головы до ног, вернее от бёдер до груди, которая болезненно напряглась.
– Мы можем продолжить, когда сама этого захочешь.
Она снова закашлялась от возмущения и не высказанной обиды, и он опять рассмеялся. Этот ехидный смех её уже начал сильно бесить.
Они ехали по винтовой трассе, находящейся с одной стороны под причудливой горой с грудами камней вросшими в землю, а с другой – над пропастью ведущей к морю, омывающему Гераскавль.
Карма залюбовалась живописным видом, невольно вспоминая, как он бесцеремонно развёл ей ноги. Тело сразу начинало реагировать, кровообращение усиливаться, и теперь она начала понимать, что такое бабочки внизу живота, когда читала это в любовных романах и посмеивалась над авторами, так смешно описывающими состояние возбуждения главных героинь. Чувство от всего этого было странным, каким-то смешанным, как ингредиенты для заморского торта: стыд, отвращение, возбуждение и в теле то ломило, то ощущалась истома, приятно отзванивающая в матке.
– Что ты притаилась? Воспоминания не дают покоя?
– Отстань.
– Ты опять?
– Нет, я буду сдерживаться, по крайней мере, попытаюсь, так как не хочу больше, чтобы ты…
– Глупая, секс прекрасен, особенно, когда он начинается с нежности. А я готов быть с тобой очень нежным, пока ты сама не захочешь ярости.