Конечно, приходили и постоянные клиенты, но для них не находилось свободных столиков, и они уходили ни с чем.
И точно так же происходило дело и на четвертый день, и на пятый, и на шестой, и на седьмой, и на восьмой, и на девятый.
И все это время буфет не торговал ни на цент выше стоимости шестидесяти стаканов чая и не было заказано ни единого блюда из роскошного и многообразного меню «Парадиза». Горы неиспользованных овощей пришли в негодность и были выброшены на помойку. Ни разу, не были открыты двери холодильника, где хранились мясные туши, дичь, масло и другие ценные скоропортящиеся продукты. Каждый полдень привозили свежие, румяные хлеба, каждый полдень кондитер «Парадиза» вынимал из духовки, просторной и благоустроенной, как ангар, противни с превосходнейшими пирожными. Но и румяные хлеба и превосходнейшие пирожные черствели втуие. А повара и весь остальной персонал кухни сидели без дела и имели более чем достаточно времени, чтобы поиздеваться втихую над бессильной злобой их хозяина.
А на десятый день Иов Стротт, ночевавший в ресторане, пожелтевший, небритый и с подергивающейся в нервном тике правой щекой, послал О’Флагана за мистером Ральфом Друдом.
– Мне хотелось бы узнать, – сказал Стротт, избегая взгляда старшего официанта, – мне хотелось бы знать, когда это кончится? И, кстати, кто эти дамы и джентльмены, которым так нравится распивать у меня чай?
И Ральф Друд ответил, что кончится это тогда, когда будет подписан коллективный договор на условиях, о которых мистеру Стротту будет сообщено профсоюзом официантов. Что же до джентльменов, которые изо дня в день портят настроение мистера Стротта, то он может не беспокоиться. Это честные, вполне порядочные люди, к сожалению, лишенные в настоящий момент работы.
– Но откуда у них фраки? – удивился Стротт. – Откуда фраки у безработных сапожников и слесарей?
– Это очень долго рассказывать, – улыбнулся Друд. – Конечно, нам пришлось наряжать их в свои фраки. И это была дьявольски трудная работа. Нужно было подбирать безработных такой же комплекции, как мы. В первый день нам к тому же еще пришлось долго уламывать людей, чтобы они пошли к вам попить чаю и потанцевать. Но потом это всем страшно понравилось, и в комитете безработных отбою не стало от парней, которым не терпелось принять со своими дамами участие в этом небольшом развлечении. А портные выделили несколько своих безработных, и те только и делали, что утюжили наши костюмы. И, знаете, появилось столько желающих, что очередь на посещение «Парадиза» уже расписана на сорок три дня вперед. А про дам и говорить нечего. С ними было не в пример легче. Каждая из них сама с удовольствием утюжила свое подвенечное платье. Вы ведь знаете, что за удивительные существа эти женщины! Они скорее продадут свои ботинки и будут ходить на руках, нежели расстанутся со своим подвенечным платьем. А каждое подвенечное платье, даже у жены официанта, в глубине души чуть-чуть бальное…