Обернувшись, я посмотрела поочередно в лица своих спутников. Альвин был полон какого-то глубокого, вдохновенного трепета, а Харакаш… Мой наставник, хмурясь, смотрел на статую, словно увидел старого, но недоброго знакомого. Поймав мой взгляд, островитянин пожал плечами и отвернулся, возвращая себе невозмутимый вид. Брат Севастий смиренно ожидал, пока мы будем готовы продолжить движение, а сама статуя его, очевидно, уже никак не волновала.
Оно и неудивительно – наверняка он в Алой крепости уже не первый год и попросту привык.
– Можем идти, – кивнула я Севастию, и мы снова двинулись по коридору. Я то и дело поворачивала голову, смотря через арки проходов в зал, но скульптуру уже не было видно, так что мне оставалось лишь разглядывать сюжеты витражей.
– Пришли, защитница. – Наш проводник остановился так резко, что я чуть не врезалась в него. Он, казалось, этого даже не заметил. – Вот ваши кельи.
Двери были открыты – в них как раз заносили вещи. Служители Светозарной шустро освободили помещение, будто растворившись в коридорах по обе стороны от нас.
– Благодарю, Севастий. – Я чуть улыбнулась храмовнику, и тот, поменяв цвет лица дважды с нормального на красный и с красного на белый, уткнулся взглядом в мраморный пол, бормоча что-то про великую благодать.
М-да. Не улыбаться, не прикасаться. По возможности контактировать как можно меньше. Не хватало мне только бродящих следом почитателей, которые точно увидят, что с их божественной избранницей что-то не так… И если тут нет инквизиции, то ее быстро учредят ради такого-то случая!
– Альвин, приведи себя в порядок и встань возле двери. Когда придут посланники герцога – извести меня. Харакаш, под стражу тебя брать не собираются, но тебе нужно чтить правила храма и никаких ритуалов, пока мы здесь. – Бросив короткий взгляд на каждого, я удостоверилась, что меня услышали, и вошла в подготовленную келью.
Как и везде, кроме центрального зала, здесь царила строгость и прагматичность. Только кровать была значительно больше, чем, пожалуй, полагалось монахам, но по-аскетичному твердая, с крепким деревянным дном под тонким и плотным матрасом.
Беленые стены, узкое окно-бойница, закрытое двухцветным витражом. Укрытый деревом пол. У стены стоял простой стол с разложенными на нем писчими принадлежностями, к нему был придвинут стул с невысокой спинкой.
Тоскливо оглядев предоставленные мне покои и понимая, что времени у меня, возможно, в обрез, я принялась шустро скидывать доспехи. Перчатки, шлем, кираса… Глубокий счастливый вздох от возможности распустить завязки на груди вырвался сам собой – все же иногда так мало надо для счастья!