Танец продолжился. Я старалась постоянно менять ритм шагов, чувствуя, как больно тянет левую руку и как пот заливает глаза. Мой противник смотрел на меня с нескрываемым раздражением и презрением. В какой-то момент он остановился и, забывшись, процедил сквозь зубы:
– Дерись как мужчина!
Я лишь насмешливо выгнула бровь и демонстративно хлопнула себя по груди, не желая тратить дыхание на разговоры, чем вызвала насмешливое улюлюканье наблюдающих за боем храмовников.
Он кинулся в бой яростно, стремительно, и мне ничего не оставалось, как спасаться бегством.
В голове не было ни единой мысли – я отбросила мешающий мне деревянный клинок вперед, прямо себе под ноги и, перепрыгивая через него, услышала, как практически доставший меня Тревор споткнулся, громко выругавшись.
Ай-яй!
Глянув через плечо, я позволила себе чуть сбавить темп, сберегая легкие, которые начинало охватывать огнем, и вдруг споткнулась обо что-то сама. Все, на что меня хватило, это попытаться сгруппироваться и, заметив торжествующее лицо весьма знакомого мне «краснорясочника», покатиться кубарем по деревянному полу.
Пытаясь быстро подняться, я встала на четвереньки и уперлась рукой в пол, тут же ощутив резкий рывок назад и дикую боль в затылке.
Пальцы в последний момент сжались на рукояти клинка, возле которого я упала. Схватившись левой рукой за волосы на затылке, правой я нажала на паз и буквально стряхнула лезвие меча, прежде чем мою косу полностью намотали на руку.
– Кто учил вас драться, принцесса? Кролик? – Тревор крепче сжал намотанную на кулак косу, поднимая руку все выше и заставляя меня встать на цыпочки.
– Потомок Туманного. – Невзирая на боль, скачущие перед глазами огненные круги и алчный вопль оружия в сознании, я выдавила из себя усмешку и чуть надавила на приставленный острием к животу мужчины стилет. – Руки убери, тв… Тревор из Зилбурга. Божественное оружие жаждет крови, мне тяжело его сдерживать.
«Убей, убей, напои меня кровью, убей, дай его мне, дай…» – пело в моей голове оружие, и я судорожно вздохнула, чувствуя, как дрожит рука с зажатым в ней стилетом.
Хватка ослабилась, а потом Тревор отпустил мою косу, делая осторожный шаг назад. Я, кривясь, прижала ладонь к коже на затылке, опуская кинжал.
– Урок второй, – я обвела взглядом притихших храмовников, особенно задержавшись на побелевшем лице той мрази, что поставила мне подножку, и наконец добралась взглядом до входа, в котором стоял мой наставник, – сохранять холодный рассудок и проявлять разумное великодушие.
В гробовой тишине я подобрала отброшенные ножны с так и не выпавшим из них клинком, в ней же я под двумя десятками взглядов собрала меч в единое целое и, прихрамывая, покинула зал, пройдя мимо островитянина.