В следующий раз я подошла к парню, когда он сидел на лавочке. Он протянул мне свою руку, а сам слегка отвернулся, показывая, что не собирается атаковать. И я снова лизнула, а потом и позволила себя погладить.
Так началась моя дружба и с этим двуногим.
Теперь, когда во время прогулки мы видели людей, НАШИХ людей, то в восемь лап неслись к ним, чтобы получить такую приятную и неотвратимую ласку. Оказывается, в каждой стае живут по-разному, и в этой мне безумно нравилось!
Завоевав мое доверие, люди стали подзывать меня по кличке, которую я быстро усвоила, ведь каждый раз, как только я на нее откликалась, мне вручали мясной кусочек. Вот так, ни за что! И в отличие от прошлой жизни, где меня звали по-разному в зависимости от ситуации, здесь звали всегда одинаково и ласково — Марго.
А еще, научившись у Эльзы, я стала подбегать самостоятельно, и люди отвлекались от своих дел и всегда, ВСЕГДА меня гладили, рассказывая что-то на своем человечьем.
Что они говорили, не имело значения, но КАК это они делали! Хотелось бесконечно слушать этот мягкий песенный лай на непонятном собакам языке. Особенно, когда в этот момент тебя чесали за ушком.
Прошло достаточно много времени, прежде чем меня пустили в дом, в котором жила вся стая. И это было очень кстати, ведь на улице стало холодать, и мой сарай не защищал достаточно от погодных условий.
Но моему переезду предшествовала очень неприятная процедура — мытье. А неприятная она была потому, что на меня неожиданно надели намордник и, держа меня на поводке, стали обливать из шланга водой.
Ох, уж эти человеки! Вечно вмешиваются в нашу природу со своими правилами!
Во-первых, мыть меня было нельзя! Я же так усердно выводила различными запахами всю живность со своей шкуры. И где мне потом восстанавливать эти запахи? Ведь на территории нашего участка ничего тухлого не было, как и не было человечьих кучек. Да хотя бы коровьих!
Во-вторых, мытья я не любила еще со времен жизни у Ма, которая после каждой прогулки затаскивала меня в ванную, где меня и душила, и била, и заливала в уши воду. В общем, всячески издевалась.
В-третьих, на улице холодало, а меня вздумали намочить! А как мне потом греться мокрой на морозе? Я ж еще в тот момент не знала, что греться буду в доме.
Ну и в-четвертых, хорошо, что на мне был намордник (хоть я его и терпеть не могла). Но без него я бы обязательно всех покусала. Не со злости, нет. Со страха перед насилием.
По правде говоря, насилия можно было избежать, если бы я поддалась на уговоры и сама пошла за мясным кусочком. Но я уже тогда чувствовала подвох, поэтому попятилась назад и предупреждающе зарычала. А потом был намордник, поводок и мытье.