Этот урок Армас запомнил на всю жизнь. И если ему приходилось работать в мелколесье или крупном лесу, по боровой дичи, по белке или земляному зверю, он шел на умеренном поиске и не терял хозяина.
С нескольких выходов на охоту по тетеревам Армас понял, что от него требуется. Здесь он следил за указаниями хозяина и четко их исполнял, попав на наброды птиц, стелющимся красивым поскоком быстро искал выводок. Причуяв его, Армас тут же прекращал бег, припадал к земле и осторожно скрадывал птиц. Перед броском к затаившейся птице, он останавливался. В этих случаях я и Кандаков были готовы к выстрелу. Но боже упаси промазать по взлетевшей птице. Армас не терпел промахов и после двух-трех пуделей, становился обидчивым, приходил в раздражение, переставал правильно работать и не реагировал на команды. В таких случаях мы делали привал, и только ласка и лакомство восстанавливали у пса душевное равновесие.
Случалось, взматеревшие птицы бежали, тогда Армас обходил их стороной и подавал прямо на охотника.
Некоторое время я имел нелестное предубеждение об охоте с лайкой по тетеревам. Это получилось после того, как однажды мне пришлось охотиться с плохо поставленной собакой. По виду очень породная лайка без выстрела помогла хозяину взять выводок. Она в какой-то миг передавила намокших от росы тетеревят, а кружившую над землей старку, схватила на лету. Возмутительное поведение собаки. Но ничего подобного и никогда не случалось с Армасом. Он подавал убитых птиц или подранков аккуратно.
Моя охота с пойнтером по тетеревам всегда могла быть более добычлива, чем с Армасом. Из-под стойки пойнтера можно перестрелять весь выводок, тогда как с Армасом мы брали двух-трех из выводка птиц, а остальные, как правило, улетали в крепи. Но моменты охоты с лайкой по боровой дичи были настолько захватывающими, что иногда мы с Кандаковым забывали про ружья.
Мне вспоминается росистое сентябрьское утро. Мы охотимся в таежных вологодских лесах. Солнце еще только встало. От его лучей пестрый наряд леса горит разными красками. Идем заболоченным лесом, и, чтобы не выкупаться в торфяной жиже, осторожно ступаем на кочки или корни деревьев. Наш остроухий друг идет впереди. В лучах солнца на какое-то мгновенье его рыжий наряд вспыхнет, как пламя костра, и вскоре гаснет. Но вот он насторожился, тихо отфыркнулся, а потом потянул воздух и тут же на махах ушел на гриву. Вскоре мы слышим хлопанье сильных крыльев и тяжелый взлет птицы. Это поднялся кормившийся голубикой глухарь. Спустя минуту раздался лай Армаса. Забыв о торфяной жиже, мы спешим к собаке. Под развесистым деревом, задрав голову, Армас лает на крону высокой сосны, а там на суку, вытянув вниз голову, сидит глухарь. Его забавляет лай собаки и, кажется, он, забыв об осторожности, не замечает, как шаг за шагом скрадывает расстояние хозяин собаки. Ружье его наготове.