– Нас запоминают не по последним действиям, а по чувствам, которые мы вызываем у других людей. Я уверен, твой отец любит тебя, – Феликсу с трудом удалось собраться с мыслями и выдать осознанную фразу.
Айси приободрилась, словно только поняла, что разговаривает с другом на одном языке.
– Да, ты прав, – облегченно выдохнула она, будто сбросила с себя целый пласт вины, поделившись этим вслух. – Я рада, что я здесь не одна, а с вами… с тобой.
Фел уловил в ее словах нечто окончательное. Так камень падает с громким единичным всплеском в темную неподвижную воду на дно колодца.
Воображаемый лед под ногами юноши затрещал, а грудь сдавил глубокий судорожный вздох.
– Ну вот… – льдинка на щеке Фела растаяла, и Айсин приложила руку к его лицу и вдруг испуганно выдала: – Фел, по-моему, у тебя температура.
– То-то мне чудится, что здесь стало жарко.
– Тебе надо постараться поспать, – девушка слегка толкнула друга в грудь, призывая его лечь. Парень дернулся от неожиданности. Блокнот выскользнул из-за пазухи и хлопнулся на пол камеры.
– Я останусь рядом, чтобы сбивать температуру, а утром, когда кто-нибудь придет, попрошу отправить тебя в госпиталь. – Айси подняла записную книжку и протянула владельцу. – Зачем ты вообще вызвался с нами, Фел? Ты же наверняка чувствовал, что заболеваешь, еще тогда!
– Ну… – замялся друг, принимая блокнот обратно. – Вообще я хотел произвести на тебя впечатление…
Айсин уже отодвигалась от Феликса, когда услышала его неловкое и смелое откровение, и не смогла не ответить ему:
– Молодец, дурачина, у тебя получилось, только теперь мы до утра не сможем тебя отправить в госпи…
Фел ощутил, как жар расплавил лед озера, и рухнул в воду, едва не задохнувшись. Он схватил руку Айсин, скользнул ладонью от ее плеча до запястья, поймал пальцы. Он был полон ею: смущенной улыбкой, звуком голоса и тем, как свет факелов отбрасывал тени на ее лицо. Феликс потянулся к ней, и ему показалось, что Айсин ответила на его порыв, как вдруг раздался оглушающий скрежет – решетка распахнулась. Нарина Опирум, словно разъяренный коршун, ворвалась в арестантскую, а ее дьявольский взгляд выжег из помещения всю идиллию. Злость директрисы при виде троицы исчезла, сменившись враждебным недоумением:
– Как вы отсюда выбрались?! – в неестественной тишине прорычала она.
* * *
– Что? Вы о чем? – озадаченно переспросила Айсин, переглянувшись с пребывающим в таком же замешательстве Феликсом.
– Не надо принимать меня за глупую луизирку, – грозно предупредила директриса. – Я знаю, что это сделали вы!
От ее крика Эльвия проснулась, неловко протерла заспанные глаза и неуклюже села на кровати.