— Тебе худого они не сделают. Не сомневайся.
Возвращается Михаил и объясняет, что нам навстречу идет машина с одеждой и документами для нас, что я теперь не Клык, а Юрий Орлов, геолог, что нас будет ждать машина скорой помощи, и все складывается очень хорошо.
Я перевожу Жамах и добавляю от себя, что насчет «очень хорошо» я Михаилу не верю. Жамах требует объяснить. Легко сказать! Ксапа мне полночи расписывала, кто у них хороший, кто плохой, и кто чем занимается.
Я, хоть на память никогда не жаловался, но запутался. Приходится упрощать историю. Мол, есть славные ребята — друзья Ксапы. И есть скверные парни.
Так вот, скверные парни не должны понять, кто мы и откуда. Они против, чтоб по их земле чужаки ходили.
— А если они узнают, кто мы?
Я перевожу вопрос Михаилу.
— Назад отправят, — бурчит тот. — Жамах — не знаю, а тебя, Клык, точно!
Жамах откидывается на шкуры и закусывает губу. Сергей выходит из кабины и садится рядом с нами.
— Машина на автопилоте? — интересуется Михаил.
— Да. Час свободного полета.
— Если на пропускнике возникнут проблемы, прикрой Клыка. Подними шум, отвлеки внимание на себя.
— Есть поднять шум, — улыбается Сергей. А у Жамах опять начинаются схватки, и она снова кричит.
Так мы и летим. ВЕРТУШКА гудит, а мы сидим на полу и беседуем.
У Жамах время от времени проходят схватки, Сергей пару раз уходит ненадолго в кабину. А я понимаю, что летать по небу — это очень скучное занятие.
Потом мы садимся. Рядом с нам садится красная АВИЕТКА, вроде той, на которой Ксапа прилетела. Из нее вылезают три чудика и бегут, пригибаясь, к нам. В руках они несут ящики. Но не такие, как мы разгружали, а поменьше. И с РУЧКОЙ сверху.
— Где больная? — сразу спрашивает первый. Второй ничего не спрашивает, кладет на пол рядом с Жамах ящики, открывает.
— Здорово, служивый, — третий ставит на пол свой яшик и протягивает Михаилу руку. Потом — Сергею. Потом — мне, — Юра, — говорит он.
— Клык, — отвечаю я, пожимая руку. И оглядываюсь на первых двух чудиков. Один стоит на коленях рядом с Жамах и держит ее за руку. Второй раскладывает на крышке ящика непонятные штуковинки, соединенные черными шнурками. Шнурки перепутались, и он, видимо, ругается. Потому что слова идут сплошь незнакомые, и сквозь зубы.
— Мих, ты только мои документы не потеряй, — говорит Юра Михаилу.
— Не беспокойся. Если потеряю, я же и новые выпишу. Одежду принес?
— Полный чемодан, — Юра пинает ногой свой ящик. — А может, ее в нашу машину? Наша быстрее.
— Не влезем. Оксане все заднее сиденье отдадим, а мы куда? А медицина?
— Тоже верно. Я пока в горах посижу, но у нас жратвы только на неделю. Если что, подбрось еще.