— Ладно, я поняла, вы сидите здесь, а я сгоняю к ней домой.
— «Сгоньяйю»? — переспросил Рави. — Что есть «сгоньяйю»? Катерина сдержала смех и решила ему объяснить, что такое «сгоняю».
— Это то же, что съездить, ну только быстро… — «андестэнд»?
— А… я понял! Значит, это быстро! Ну да.… Ну да… — протянул он, слегка улыбнувшись глазами, и всё же не понял, что такое съездить…
«Может она решила заехать к себе»? — продолжала размышлять Катерина, и уже вслух добавила:
— Куда она могла деться? Может, звонок не слышит?. — Я и сама ставила на вибро, когда смотрела на вас и ваши фокусы.
— Трюки!
— Что трюки?
— Это называется — трюки, — просветил он девушку и широко улыбнулся, засветив голливудскую улыбку. «Стопудово имплантанты», — подумала та, продолжая без тени стеснения разглядывать индуса. — «Да-а-а, он действительно хорош, даже очень, и откуда он взялся такой? Свалился на наши бедные головы», — сокрушалась Катерина. А ещё: ей понравилось, как на нём сидят джинсы, обтягивая его накачанные ноги и зад. Свободная белая льняная рубаха не скрывала его могучую грудь, также она успела разглядеть скульптуру его накачанных мышц. Да и глаза у него красивые и действовали они на Катерину так же гипнотически, как и на её бедную подругу. Теперь она понимала Александру и ей стало жаль ту по-настоящему.
«Вот зачем мужику быть таким красивым? С таким будешь чувствовать себя ущербной, это наша прерогатива быть красивыми, а не этих козлов»!
Александры дома тоже не оказалось, и Катерина не на шутку запаниковала: ей, действительно, стало страшно.
— Вот где её черти носят? — ругалась она вслух, сжимая руль так, словно собиралась его задушить. Она даже не понимала куда ехать и где её искать. Катерина гнала от себя мысль позвонить Андрею и рассказать о том, что её нигде нет. Она опять набрала ей в надежде на то, что та, всё же, соизволит взять трубку, если, конечно, с ней ничего не случилось. Её надежда увенчалась успехом: Катерина услышала тихий голос своей ещё подруги. По крайней мере, она надеялась на то, что ещё не всё потеряно. «Если бы не хотела меня слышать, то, наверное, не ответила бы», тешила, наивно, себя Катерина.
— Да, я тебя слушаю, — совсем отчуждённо ответила та.
— Шур… — протянула Катерина, — ну прости ты меня, овцу заблудшую, — скулила она в трубку, пытаясь хоть как-то разжалобить подругу.
— Хорошо! Не зуди, я всё поняла, я в клинике, можешь уже прекратить свои поиски и ехать домой. В её голосе Катерина услышала обиду именно на неё. Трещина, которая образовалась в их дружбе, может в любой момент расколоться, и уже никакой клей, даже самый стойкий, не способен будет склеить это всё. Чувство было паршивое, Катя ощущала себя предательницей.