Но оттуда донеслось утиное кряканье, и я с облегчением выпустила воздух из лёгких, расправив плечи. Вытерев выступивший пот со лба, я почти бегом добежала до заветной калитки, и с облегчением закрыла засов на ней с внутренней стороны.
Я вошла в дом и тихонько прикрыла за собой дверь, в туже минуту, в бабушкиной комнате погас свет.
«Ждала всё-таки меня» — подумала я, и пошла к себе наверх.
Включив свет в комнате, я поняла, что меня завтра ждёт масштабная уборка. Комната, после моего отъезда не убиралась, о чём свидетельствовал толстый слой пыли на мебели, тусклое зеркало трюмо, и куча коробок с пакетами, которые привёз сюда Вильем.
«Ладно, завтра разберусь с этим» — решила я, и, заправив постель чистым бельём, предварительно положенного сюда моей бабушкой, забралась под одеяло. Сладко зевнув, я подумала, что не стоит в такой поздний час разгуливать одной по деревне, и вообще, не отходить от деревни далеко, вспомнила все предупреждения Эмиля насчёт демонов, а особенно Влада Блейка, и вслух сказала, как будто Эмиль был рядом:
— Я буду осторожна, не переживай.
«Хотя чего я боюсь? Возможно, я уже не нужна Блейку, и он давно забыл про меня. Хорошо бы не встречаться больше никогда с ним!»
Меня клонило в сон, и я опять зевнула. Таблетки я больше не пила, они не нужны мне были больше. Я, заменила их, на разговоры перед сном с Эмилем, как будто он мог меня слышать, и это успокаивало меня. Мне казалось, что он рядом и всё слышит, о чём я ему говорю. Я представляла его сидящим у меня на кровати и державшим меня за руку, для этого я высовывала руку из-под одеяла и ложила её на край постели, при этом закрыв глаза, чтобы не видеть, что я в комнате совершенно одна. Я вспоминала его улыбку, глаза, и ту манеру склонять голову набок, когда он внимательно меня слушал. Всё это успокаивало меня и согревало мне сердце. Дома, иногда, мама спрашивала меня, с кем это я разговариваю в такой поздний час. Я отвечала, что с подругой по скайпу болтала, и она успокаивалась. Но отец, похоже, не верил в это, и с беспокойством посматривал на меня. Знали бы родители, с кем я беседую, то сочли бы меня точно сумасшедшей и поволокли бы меня опять к психиатру.
Я старалась казаться беззаботной, и даже иногда улыбалась им. Мама, видя, как ей казалось, моё хорошее расположение духа, пыталась опять поговорить со мной насчёт Вадима. Но только я слышала его имя, молча вставала и уходила к себе в комнату, подняв ладони вверх, давая понять маме, что эта тема для меня давно закрыта. Надо отдать Вадиму должное, больше он меня не беспокоил своими визитами, но мама ясно дала мне понять, что он будет ждать, столько, сколько это будет нужно.