— Ты и сама ещё поживёшь в нём, ба, пока, — спускаясь с крыльца, сказала я.
— Пап, десять минут ещё, хорошо? — заглянула я в салон машины.
— Хорошо, дочка, но поторопись, а то ночью придётся ехать.
— Я быстро, — и я пошла к ребятам, которые стояли возле колодца, и пили воду.
— Ну, ребята, всё, я поехала, — с сожалением сказала я. Они понуро опустили головы.
— Наташ, ты обещала звонить, — напомнил Володя.
— Конечно! А для чего я вам вчера дала свои «визитки»? — обняла я парней.
— Обещаешь: писать, отвечать на звонки, и выходить в скайп при первом звонке? — шутливо сказал Костя.
— Клянусь, обещаю! — торжественно произнесла я и засмеялась.
Костя нагнулся к моему уху, и чуть слышно прошептал:
— Прости меня за тот случай.
— Эй, вы чего там шепчетесь? У вас от меня секреты? — возмутился Володя.
— Вовка, смешной ты. Ну, какие у нас секреты от тебя? — чмокнула я его в щёку, не найдя, что сказать. — Костя, всё в порядке, — поцеловала я и его. — Ну, всё, я пошла, не забудьте, следующим летом встречаемся здесь.
Машина опять увозила меня из родных мне мест, и от родных мне людей. Фигура моей бабули, и фигуры моих друзей исчезли, как только отец свернул на главную дорогу.
В городе было тоскливо и скучно, начались дожди, и я опять вечера проводила за чтением учебников по пластической хирургии, которые я забросила, когда познакомилась с Костей и Володей. Мне на почту приходили письма от друзей, и я с большим удовольствием отвечала на них. Мы обменялись несколькими фотографиями, которые очень порадовали меня. Эти парни были моей отдушиной и, общаясь с ними, мне легче было переносить разлуку с Эмилем.
Я думала, что воспоминания об Эмиле со временем начнут стираться, и боялась этого, но они приобрели ещё более острый характер. Я вспоминала такие мелочи из нашей жизни с Эмилем, о которых раньше я даже не думала. Время шло, а я ещё больше мучилась от неизвестности, и ещё больше страдала от разлуки с ним. И если бы не мои друзья, я наверно давно бы сошла с ума. Ложась спать, я рассказывала Эмилю, как провела это лето в Карелии, и с какими хорошими людьми я познакомилась. Я плакала, сжимая подушку в руках, а когда слёз уже не было, засыпала, и в моей голове звучал прекрасный, бархатный голос Эмиля, напевавший мне мелодию Франка Дюваля «Фантастика — гармония музыки и природы». Мелодия была сложная, для того чтобы её напевать, и сколько бы я не пробовала, у меня не получалось, лишь совершенный голос Эмиля мог это сделать.
Так прошло ещё полгода. Продолжились мои печальные вечера, и долгие разговоры с Эмилем, которого не было рядом, и я ничего не знала о его судьбе. Моя тоска по Эмилю росла с каждым ушедшим днём, и я с нетерпением ждала следующего лета, в надежде, что уж в следующем то году точно, кто-нибудь из Кейнов появится в Карелии, и я смогу узнать хоть что-то из жизни Эмиля, а возможно и встретиться с ним.