— Скоро мне будет можно все.
— Это «скоро» не наступит никогда. Исправь содеянное.
Помещение клуба исчезло, и стол, за которым они сидели, оказался на трассе возле разбитой машины, где застыли Маркус, Виктор и Алексей.
— И что все это значит?
— Маркус убил тринадцатого.
— А причем здесь я?
— Это было сделано по твоему приказу.
— Если бы я хотел его убить, то подождал бы момент получше, тем более он мне не особо интересен. Ты же знаешь, что Луций мне не нужен. Зачем он мне после того, как предал меня? Твое здоровье, — Анатас поднял бокал и медленно отпил из него.
— Ты лжешь.
— Разве я могу лгать? Вы и без меня знаете, что это их личное дело, а я не указ своей свите: они вправе делать то, что им захочется, в отличие от вас.
— Их вражда придумана тобой.
— Что же я придумал? По-моему, они сами ее начали. И, насколько я помню, именно ваш любимец стал причиной этой вражды.
— Все должно было закончиться еще тогда, у подножья горы.
— Так ведь не закончилось.
— Это его последнее перерождение, он искупил свою вину сполна.
— Боюсь, Маркус другого мнения.
— Это ты другого мнения. Мы знаем, для чего тебе нужен Луций. Ты все еще надеешься, что он возглавит тех, кто уничтожит мир людской. Ты видишь в нем зверя.
— Он и есть зверь. Мой зверь.
— Этому не бывать! Все должно идти своим чередом, а твой палач не вправе был в это вмешиваться, ты знал это.
— И чего вы хотите?
— Ты должен вернуть все на свои места, а Маркус — лишиться бессмертия.
— Как предсказуемо. Хорошо. Но человеческий облик он получит лишь тогда, когда подойдет время. Но и вы не должны оберегать своего любимчика.
— Нет.
— Я не лишу его бессмертия, пока.
— Не усугубляй, ты и так зашел слишком далеко.
— Может, ты расслабишься и все же выпьешь со мной хорошего вина, а то какой-то у тебя вид нездоровый?
— Я лучше пойду, а ты верни все обратно.
— Что было, уже не исправишь, ты знаешь это не хуже меня. Но я постараюсь. Только есть одно «но»…
— Какое?
— Скажи мне, сынок, я могу рассчитывать на Грешника?
— Это твое право.
— Хорошо. Это все, что я хотел услышать. Ведь твои слова — это Его слова. А теперь ступай, я больше не держу тебя.
Человек в белой тоге исчез, а Анатас остался сидеть один за столиком посреди дороги. Он медленно пил вино, глядя на застывшую сцену. Затем встал из-за стола, обошел вокруг разбитой машины, открыл водительскую дверь и посмотрел на окровавленное тело капитана. Анатас медленно протянул к нему руку, но тут же сжал ее в кулак, не успев дотронуться. Он хлопнул дверью, и все вернулось на круги своя.
* * *
— А-а-а! — бросив руль, закричал Зверев.