— А что было дальше?
— Дальше заразившихся развелось слишком много, и они стали угрожать всему человеческому роду. В каждом поселке, в каждом городе оборотни держали народ в страхе. Именно тогда меня и нашел Александр. Почему он выбрал меня, я тоже не знаю. В те времена на нас шла охота: люди нашли средство, перед которым мы были бессильны.
— Серебро?
— Именно, серебро. Единственное, от чего не был защищен ни зараженный, ни чистокровный. Это оружие придумал Александр, и он же предложил мне сделку, от которой я не смог отказаться.
— Ты объединил чистокровных против остальных?
— Да. И в этой кровавой войне выжил только я один. Наверное, я один — по крайней мере, больше я не встречал себе подобных. Взамен Александр дал мне то, с чем я мог жить без страха.
— Ты стал неуязвим к серебру, ты стал бессмертен.
— Я не могу быть бессмертным. Мой век тоже имеет конец, просто он очень долгий. Я получил то, что хотел, но это была Пиррова победа.
— Так ты стал принадлежать Александру?
— Я никому не принадлежу! — взревел Лекант и рванулся вперед, но оковы оказались крепки.
— Я вижу, — хмыкнул Зверев и подошел ближе к седовласому. — Мы не рабы, рабы не мы, — с иронией добавил он.
Лекант снова дернулся вперед, но уже без особого рвения, оскалился и зарычал.
— Раз ты считаешь себя свободным, то почему не расправился с ним? Почему позволил, чтобы тебя заковали в цепи, словно шелудивого пса?
— Расправиться с Александром? Он слишком силен, и чтобы жить, мне приходится делать для него некую работу. Все мы кому-то служим.
— Ну, вот видишь. А говоришь, что сам себе господин. Впрочем, можешь считать, как хочешь. Я понял одно: ты тоже боишься смерти, как и все живое на этой планете.
— Она для всех одинакова, будь ты король или раб. Эту тварь никто не встречает с радостью, и я боюсь ее так же, как любое другое существо на земле. Для меня она еще страшнее, чем для вас. У вас хотя бы есть выбор, а у меня есть только небытие, так как я пришел из ниоткуда и вернусь в никуда. Поверь мне, чистилище — еще не самое страшное место!
— А что ты чувствуешь, когда превращаешься?
— Ты не поймешь этого никогда, если не испытаешь сам. Это словно рождение заново. Сначала боль, а потом радость света — света луны, сила — немыслимая сила, а еще чувство голода.
— А что ты можешь сказать об Александре? Кто он?
— Я знаю о нем совсем мало. Он живет очень давно. Впервые о нем услышали в Палестине задолго до того, как родился ваш так называемый спаситель. Те, кто пошел за Александром, называли себя огненными братьями, так как поклонялись жару пламени. Они считали, что только огонь может очистить душу нечестивца от греха. Это была его идея жечь ведьм на кострах во времена Средневековья. На самом деле огонь не очищает — он коптит, коптит душу человека дочерна. Нет смерти страшнее. На костре, когда кожа плавится под языками пламени, человек начинает проклинать всех. Этим он оскверняет себя перед смертью, набирая еще больше грехов. Именно поэтому Александр приказал папству сжигать ни в чем не повинных людей, обвиненных в ереси: руками Церкви он набирал новых адептов для Сатаны!