— Простите, товарищ. Стулья сейчас такие ненадежные пошли: то появятся, то исчезнут. Вы не поверите, но нет на них никакой управы, даже пожаловаться некому. Некому! Стулья, они как правительство: вроде есть, а как до дела дойдет, то вроде и нет. Что за жизнь, что за стулья?! Ну что же вы лежите? Вставайте, вставайте, вот вам новый стул — ручной. Уж он-то не удерет!
Человек в синем поднялся с пола, дрожащими руками ощупал новый стул и только после того, как убедился, что он никуда не денется, сел.
— А вы знаете, мой любезный друг, — начал Анатас, — я больше предпочитаю сидеть на полу, или, по крайней мере, на какой-нибудь небольшой возвышенности, так как с пола нельзя упасть, а с небольшой высоты падать не больно. В вашей жизни верность можно требовать только от собаки, надеяться на кого-то еще, похоже, не приходится. Итак, ты хотел меня видеть. Ну что же, твое желание сбылось. Впредь будь осторожен с ними: иногда у них есть свойство претворяться в реальность.
— Милорд, я рад, что вы выделили минутку для своего верного и преданного раба.
«Вот идиот, — думал Александр, глядя на унижения своего воспитанника. — Ты даже не представляешь, с какой силой ты столкнулся. Он не терпит неудач, и ему не знакомо слово «нет». Ты еще пожалеешь о том, что замахнулся на мое место. Я доверял тебе, а ты, словно подлая змея, пригрелся на моей груди и тут же ужалил, как только я потерял бдительность».
— К человеку будут относиться так, как он поставит себя при первой встрече, и уже никакое другое его действие не исправит этого. Крестьянину нужна земля, богатому — слава, солдату — война. Таким, как ты, видимо, нужен весь мир. Добудь мне в срок то, что нужно, и ты получишь то, чего хочешь.
— Рад вам служить, хозяин. И сделаю все, о чем вы меня попросите. Но я хотел вам кое-что рассказать. Один человек по фамилии Зверев…
— Мы знаем, что он лезет, куда его не просят! Дальше что?! — жестко отрезал Посланник.
— Ничего, — опешил воспитанник Александра. — Я просто хотел предупредить хозяина об этом. А может, вы его тогда того? — он провел пальцем по своей шее, давая понять, что Зверева неплохо бы устранить.
— Ну ешкин кот! Как же мы сразу-то не догадались?! — подошел к Носферато Грешник и пожал ему руку. — Вот голова! Вот мудрец! Не то что мы здесь. Серость, лаптем щи хлебаем! Первым додумался! Я потрясен, просто потрясен. Вы меня и впрямь удивили, черт меня подери!
Бедный человек в капюшоне побледнел, его тело сотрясал озноб, а ноги стали ватными. Он понял, что сказал что-то лишнее и ненужное, но было уже поздно. В комнате наступила полная тишина.