— За четвертый, — пробурчал Эйлвард. — Клянусь эфесом, она упала почти у пятой.
— Что вы, она перелетела пятый! — громко крикнул гасконец.
Прибежавший лучник, на бегу размахивая руками от волнения, сообщил, что стрела упала на восемь шагов дальше пятого кола.
— Ну, что вы теперь скажете, чья взяла? — заявил брабантец, пыжась и горделиво расхаживая среди своих рослых арбалетчиков, дружно приветствовавших его.
— Признаю, что вы одержали верх, — мягко ответил Джонстон.
— И одержу верх над любым лучником в мире, — запальчиво, не скрывая своего ликования, ответил победитель.
— Ну-ну, умерьте свою прыть, — вмешался рыжеволосый лучник; дюжий и плечистый, он возвышался над своими товарищами на целую голову. — Придется и мне перемолвиться с вами словечком, раз вы так уж распетушились! Куда это подевалась моя рогатка? Клянусь святым Ричардом Хамполским, чудно будет, если я не переплюну его с этой его штукой; на мой взгляд, она больше похожа на мышеловку, чем на оружие воина! Ну как, вы не прочь потягаться еще со мной или с вас уже хватит?
— Пятьсот восемь шагов — это более чем достаточно, — ответил брабантец, покосившись на своего нового противника.
— Брось, Джон, зачем гнешь дерево не по себе? Ты же никогда не был сильным стрелком! — шепнул ему Эйлвард.
— Не беспокойся, Эйлвард; я, правда, многого не умею, но кое в чем знаю толк. Вот забрал себе в голову, что смогу выстрелить дальше, чем он, если только мой лук не треснет.
— Что ж, валяй, лесник, валяй, балда! Выступай смелее, Гемпшир! — со смехом подзадоривали лучника его товарищи.
— Клянусь душой! Смейтесь сколько влезет, — воскликнул Джон, — но да будет вам известно, что меня учил делать длинные выстрелы сам старик Хоб Миллер из Милфорда.
С этими словами Джон сел на землю, и, поместив большой черный лук так, что подошвы уперлись в рукоять, он наложил стрелу на тетиву и обеими руками стал тянуть ее к себе до тех пор, пока наконечник не оказался на уровне основы. Старый лук скрипел и стонал, а тетива вибрировала от сильного натяжения.
— Кто этот болван, который стоит на пути моего выстрела? — спросил лучник, вглядываясь в даль.
— Он стоит по ту сторону моего колышка, — ответил брабантец, — ему нечего опасаться.
— Что ж, пусть простятся ему его прегрешения! Хотя, пожалуй, стоит он слишком близко, чтобы ему угрожала моя стрела.
Джон поднял обе ноги, нажимавшие на рукоять лука, и спущенная стрела огласила долину густым сочным гудением.
Парень, о котором шла речь, упал ничком, но тотчас же вскочил и понесся со всех ног в другую сторону.