Старички-разбойнички уставились на меня.
– Слушайте, моим мозгам уже всё равно, – ответил я. – И мне плевать, как называть… это… Высший, эгрегор, Омега… Он в любом случае должен быть один. Как итог развития цивилизации. А их с Высшим Миланы – двое. Значит, остаться должен только один.
– Как Дункан Маклауд! – торжественно сказал деда Боря.
– Слушайте, я не читал столько книг, я не знаю этих учёных…
Деда Боря вздохнул, закатил глаза, но промолчал.
– В общем, они вынуждены биться, – сказал я. – За выживание. И моё мнение тут ничего не значит.
– Никак не можешь повлиять? – тихо спросила Елена. – Тебе ведь нравится Милана. И Высший у неё неплохой, правда?
– Только он не наш, – сказал я. – Его породили тэни, а мы забрали. Я чувствовал, что расплата за это будет, вот она и пришла.
Елена кивнула.
– К тому же он дал мне немного своей памяти, – продолжил я. – Из будущего. Там очень много всего, полный сумбур, но я обдумал. Вроде как вначале всё выходит хорошо. Даже Прежние и Инсеки принимают его смысл, он как-то всех объединяет. А потом мир гибнет.
– Наш мир? – спросила Елена.
– Весь мир. Галактика. Или даже все галактики. Я не знаю, в чём дело, но нельзя позволить ему развиться.
Елена и деда Боря переглянулись.
– Может врёт? – спросил деда Боря с надеждой.
– Может. Но почему-то я верю.
Елена всплеснула руками. Встала, пнула подушку. Сказала:
– Ну почему всё так, а? Мы этой весной мечтали об одном – узнать, существуют ли Прежние, навалять их хотя бы немного. Всё было так просто! А теперь…
– А теперь ещё проще, – ответил деда Боря. – Мы ни на что повлиять не можем. Только вот этот мальчик может, но мы не знаем, за него надо болеть или за Милану.
Мы смотрели друг на друга. Я развёл руками.
Я и взаправду не знал, за кого им болеть.
– Пойдём, Борис, – сказала Елена. – Пусть молодёжь думает и решает.
– Думаешь, они решат правильно? – деда Боря с кряхтением поднялся, я придержал его за сухую тонкую руку.
– В молодости решаешь проще…
– Но не факт, что верно…
– Не факт.
Они пошли к лестнице, даже не прощаясь со мной.
Я подумал, что понимаю, почему так. Они не знали, желать ли мне удачи.
Я снова остался один, если не считать Гнездо. Я вновь его чувствовал – тёплое, ласковое касание.
Меня жалели и от этого хотелось плакать.
[13] Пятигуз – ненадежный человек. Буквально – «пятижоп», человек, пытающийся быть и нашим, и вашим.
[14] Негораздок – недалёкий человек.