«Вряд ли, — усомнился тогда Кошкин, — ведь прошло столько времени». Разумеется, вслух он генералу ничего не сказал.
И вдруг — удача, да еще какая! Спустя сутки после того, как на нашем берегу обнаружены были следы, в эфире была перехвачена радиограмма. Расшифрованный текст был весьма кратким: «Приступаю к работе. Дракон». Передача велась неподалеку от островов Каменные братья. Возможно, что даже с иностранного рыболовного судна. Неужели это и есть тот самый Дракон, чья подпись стояла под шифровкой, датированной далеким 1944 годом? Очень, очень сомнительно, хотя и возможно...
Кошкин в тот же день еще раз проштудировал донесение военного времени в особый отдел штаба Северного флота о гибели нашей подводной лодки. Лодка трое суток готовилась к выходу в море. Она пополнилась боеприпасом и на рассвете вышла в боевой поход. А в два часа ночи во время зарядки аккумуляторов на ее борту произошел сильный взрыв, о чем успел передать радист. Лодка затонула. Тайна ее гибели так и осталась до конца не раскрытой. И вот годы спустя стало известно, что лодка погибла именно в результате диверсии, которую совершил агент по кличке Дракон. Кошкин размышлял: «Если нарушитель прибыл сюда со специальным заданием, а иначе по-другому и быть не может, то вскоре даст о себе знать». «Приступаю к работе...» Работа... В чем ее суть? Возможно, попытка осуществить диверсию? Нет, тут что-то другое. А может, цель — проникнуть на подводные лодки? Вряд ли. Тогда что же? Но главное — подпись: «Дракон». И прибыл Дракон на Север, где успел наследить в военном сорок четвертом году. По всей вероятности, здесь есть сообщник, агент. Но кто?
Вот эти мысли и высказал Кошкин генералу, когда в очередной раз прибыл к нему с докладом. Выслушав его, Сергеев задумался. В Центре уже все знают, надеются на него, Ковров вот-вот позвонит ему в очередной раз и негромко спросит: «Ну, что там у вас?..» При мысли, что, по сути, они еще в деле не продвинулись ни на шаг, Сергееву стало не по себе. Он провел ладонью по небритой щеке. «Прав майор, надо проверить Кречета и его друга Горбаня. Тут есть какая-то связь, ниточка, что ли, может, она и выведет нас на праведную дорогу?..»
— А я ведь знаю Кречета с сорок четвертого года, — вдруг сказал генерал. — Когда он вернулся из плена, беседовал с ним... Впрочем, об этом поговорим позже. Я слушаю вас...
Кошкин начал издалека. Судя по некоторым архивным документам, бухгалтер «Маяка» Горбань летом сорок четвертого года в бою с вражескими кораблями заменил убитого командира торпедного катера, но позже и сам был ранен и взрывом снаряда выброшен за борт.