Была и у Лидии Георгиевны такая мечта — стать снайпером, чтобы метким огнем поражать гитлеровских захватчиков, или медсестрой, чтобы выносить с поля боя раненых воинов. Это благородно, это нужно. Это романтика, подвиг, слава…
Кто из нас, молодежи грозных сороковых годов, не мечтал отдать жизнь во имя опасения Отчизны! Теперь мы не досчитываемся многих школьных друзей — они спят вечным сном на полях под Волгоградом, Варшавой, Будапештом… А мы живы. Нас миновала пуля, а некоторым и пороха не пришлось понюхать: Родина послала трудиться в тыл — на фабрики, заводы, в шахты, колхозы.
Когда после окончания десятилетки Лидии Георгиевне предложили работать в милиции, она сначала наотрез отказалась: это никак не входило в ее планы. Более того, это казалось ей чудовищным несоответствием со всеми ее представлениями о призвании, смысле жизни. Но когда она чуть поостыла, предложение умудренного опытом работника милиции перестало казаться таким уж нелепым. Он говорил о благородном труде стража общественного порядка, о романтике этой работы, полной беспокойства и опасностей, о ее значении в данное время, время суровых военных будней…
Милицейская синяя шинель сидела на ней безукоризненно.
Простым милиционером начала работать Лидия Георгиевна. Потом окончила школу милиции, стала оперуполномоченным, работала в группе дознания. А в 1960 году заочно закончила юридический факультет Кишиневского университета, и вскоре ее назначили начальником следственного отделения Октябрьского райотдела милиции.
В своей работе она нашла все, о чем мечтала в юности. И за двадцать пять лет службы приобрела такой опыт, что, как говорят, видит насквозь людей, преступивших пределы дозволенного, и, как опытный мастер в тайнах часового механизма, разбирается во всех пружинах, приводящих правонарушителей сюда, на беседы с ней, и, в зависимости от результатов этих бесед, дальше: на скамью подсудимых или назад, в свой коллектив, в свою семью.
Нет, не зачерствела, не огрубела на этой трудной работе Лидия Георгиевна. Всегда, во всех обстоятельствах ею прежде всего руководит человечность, она старается смягчить участь подследственного, если он того заслуживает.
Вот перед ней парень лет двадцати. Юрий Г., рабочий Кишиневской мастерской ювелирных изделий. Среднее образование не помешало ему до безобразия напиться. Потеряв рассудок под действием винных паров, он, находясь на Рышкановке, у озера, вообразил себя Адамом в раю, разделся догола, нацепил на шею черный галстук и в таком виде стал разгуливать среди отдыхающих.