Страха не было — это же не австрийцы! Французы должны понять его с полуслова, — бежал от королевской тирании. Он, смеясь, объяснил солдатам причину бегства. В том же веселом тоне ему ответили, что обязаны его держать под стражей впредь до получения приказа. Откуда? Из Парижа! Отвезли сначала в Грасс, потом в Драгиньян и заперли на ночь в таможенной казарме.
Окна нижнего этажа выходили в сад. Ночь темная. Стража сонная. Прыгать так прыгать! И через полчаса он был в горах. Он не знал земли, по которой ступал, но, опытный моряк, знал вечное небо — великую бессмертную книгу, по какой привык с детства читать курс корабля. И безошибочно пошел в сторону Марселя.
Каменистая дорога. Холмы, покрытые, как бородавками, пучками дикого цикория. Поутру печальный звон колоколов в церквушках. Полная неизвестность впереди. Он нисколько не был угнетен. Почему-то был уверен, что в Марселе найдет Мадзини, и шел бодрым шагом, обходя деревни.
Спустя сутки, изнемогая от голода, он все-таки решился зайти в деревенский кабачок. День был субботний, но столы еще пустовали. Молодой хозяин с женой только что собрались поужинать, предложили разделить с ними трапезу.
За окном догорал спокойный розовый закат. В маленьком зальце было светло. В камине жарко потрескивали сосновые ветки. На стенах фаянсовые тарелки играли оранжевыми бликами. Перед огнем полосатый кот вылизывал свои лапки в белых чулочках. Хозяева радушно угощали гостя уткой с яблоками и молодым игристым вином.
— Как хорошо! — У вас удивительно уютно, — сказал Джузеппе. — Надо бы завести канарейку. Маленькую желтенькую птичку в клетке. Она умеет петь.
Трактирщица улыбнулась:
— В замке графини де Варенн, нашей помещицы, есть попугай в золоченой клетке. Он не поет, зато умеет говорить. Представляете? Говорящая птица! Мне показывала домоправительница. Такой зеленый с желтыми глазами, уставится и кричит: «Из Арля в Экс, в Экс!..» И кажется, будто: «Тэк-с, тэк-с…»
Гарибальди расхохотался, он уже немного опьянел, и все казалось ему милым и забавным.
— Канарейку я видел в русском городе Таганроге, — сказал он. — Удивительный город, этот Таганрог. Простой, даже грязный, но все-таки удивительный.
— У вас прекрасный аппетит и прекрасное настроение, сударь, — сказал трактирщик. — Вас, наверно, можно поздравить с удачей?
— Еще бы не быть аппетиту! Ведь я не ел целые сутки. А что касается удачи, тут вы совершенно правы. Я избежал каторги в Италии и, может быть, тюрьмы во Франции.
И с тем же упрямым простодушием он снова рассказал хозяевам о всех своих злоключениях.