— Ты не расстроена, что пришлось покинуть тетушку так рано? — осторожно спросил Аш.
— А отчего мне расстраиваться? Мы ведь, напротив, своим уходом обезопасили Чият. Да и к тому же она знала, что рано или поздно я вернусь в Бархан.
— А почему она сама никогда не порывалась возвратиться в пустыни? Да, я помню, ты говорила о ее сложных отношениях с сестрой, но ведь у любых обид есть срок давности, после которого они забываются… Неужели, столько лет проведя в отшельницах, закрывшись в крошечной избушке на окраине человеческого региона, она не соскучилась по родному дому и семье?
Поправив тугие завязки плаща, Лантея обернулась к своему спутнику, немного отстававшему от нее. Профессор сразу же ускорился, поравнявшись с девушкой.
— По ее уверениям, только я была для нее настоящей семьей. Хотя о моей матери она все равно не забыла, и, думаю, давно уже простила, что бы там она ни говорила вслух! Просто Чият уже не в том возрасте, чтобы лазать по горам, да и здесь ей нравится больше, чем в песках…
— Не похоже, чтобы тетя простила сестру. За ужином она так разозлилась, что ты о ней упомянула.
— Это была минутная вспышка гнева. Такое с ней случается иногда, — отмахнулась хетай-ра. — И все же у меня теперь есть надежда, что они, наконец, помирятся.
Нашарив под воротником туники костяной свисток в виде шахина, Лантея извлекла его на свет и продемонстрировала собеседнику.
— Она попросила отвезти это моей матери и передать, что в крике этой птицы сестра услышит прощение. Видимо, твое предположение верно, и ее обида с годами стала слабее, раз Чият забыла о разногласиях.
Вглядываясь в резного пустынного сокола, профессор ощутил легкий укол совести. Он догадывался, что свисток был отнюдь не поводом для примирения, а прощальным даром тети своей сестре. Но сообщить об этом девушке Ашарх не мог, а оттого вина терзала его сердце.
— И теперь, может, она однажды все же вернется в пустыни, — мечтательно добавила хетай-ра, убирая шахина обратно за воротник. — Я бы этого хотела. А если нет, то, кто знает, вдруг я вновь решусь пересечь хребет? Навещу ее… Лишь бы только Сыны не отыскали ее дом по нашим следам…
— Такое может произойти. В Зинагаре нас многие видели, а меня еще и узнал в лицо какой-то оборванец.
— С одной стороны, я верю, что у тети куда правдоподобнее получится выдавать себя за залмарку, чем у меня. Не сомневаюсь, что у нее где-нибудь даже обережь завалялась от прежней хозяйки дома. Но… с другой стороны, я знаю на собственном опыте, на что способен двенадцатый орден.
— Не накручивай себя, — посоветовал профессор, жмурясь от солнца, — не все Сыны наблюдательны сверх меры и подозрительны. Они ведь в большинстве своем обыкновенные люди, просто наделенные властью и авторитетом.