. Завтра первый раз в бой.
Мы с Овсиевским тоже волновались, но из-за другого. Как-то наши будут работать под огнем… Ни одной боевой стрельбы не было. Ни разу не упражнялись в выезде на позицию. Придется маневрировать с совершенно несъезженными запряжками. Хорошо еще, что ездовые опытные. Не оскандалиться бы нам перед немцами…
На Великой войне мы, артиллерийские офицеры, носили шашки и казенные револьверы только на походе и во время смотров. В бою браунинг или какой-нибудь другой автоматический пистолет в кармане, и больше ничего. Только работая с конницей, принято было надевать шашку. Для денисовской экспедиции я собирался ею ограничиться. Знающие люди посоветовали взять и винтовку. На Гражданской войне мало ли что может быть. Из своего маленького арсенала, привезенного из Ольвиополя, выбрал австрийский карабин. Ремень пригнал туго, так, чтобы карабин не набивал в походе спину. Вычистил браунинг, положил его обратно в застегивающийся суконный футляр. Останавливаюсь на этом, потому что туго натянутый ремень карабина и чехол браунинга имели для меня немалые последствия.
На рассвете дневальный всех разбудил. Поручик Овсиевский и я пошли прежде всего смотреть лошадей, приведенных ночью. Вдоль ограды сквера понуро стояли весьма печального вида животные.
«На тебе, убоже, что мне негоже»… Помещики, не желая рисковать хорошими лошадьми, прислали для орудийных запряжек таких, которые еле были годны для полевых работ. Будь что будет… Мы все-таки решили запрячь эту заваль. Не оставаться же дома из-за помещичьей несознательности. Предназначенные под верх тоже немногим лучше. Мне было стыдно класть свое отличное седло от Вальтера и Коха на спину поседевшей от старости рабочей лошади.
Часов в семь все было готово. Брали с собой только орудия и запас снарядов на подводах. Пулеметная команда тоже не закончила формирования. В экспедицию шел один взвод. Зато конная сотня и три пеших – полностью. Перед гимназией пестрели голубые шлыки пехотинцев, желтые – конников и наши красные – артиллерийские. Подошли германцы. Взвод пехоты в походной форме с двумя пулеметами и взвод десятисантиметровых гаубиц под командой обер-лейтенанта Артопеуса. В этот день я впервые встретился с ним и с его младшими офицерами. – лейтенантом Визеке, сыном сигарного фабриканта из Гамбурга, и еще одним лейтенантом, фамилию которого забыл, хотя впоследствии мы были очень дружны. Буду называть его лейтенантом X.
Послышалась русская команда «по местам!», потом по-украински: «Куринь, в струнку!» – и немецкая «Gewehr!» Из флигеля вышел генерал Литовцев. Подошел к германским пехотинцам и по русскому обычаю поздоровался, а немцы, по своему обычаю, молча стояли «смирно», так как у них здороваться с войсками не положено. Нас всех немножко рассмешила форма приветствия, которую генерал выбрал: