Мы сопротивлялись, как могли, но надо было искать решение. Долго взвод так существовать не мог. Приходилось определять и свою личную судьбу. У меня было много влиятельных знакомых на Украине. Устроиться мог. И раньше я служил в Курине не потому, что деваться было некуда. Еще при Центральной Раде намечалось мое назначение представителем украинской армии при штабе VIII германского корпуса в Харькове. Должность, совершенно не соответствовавшая моему возрасту и чину, но времена были полуреволюционные. Лица, которые хотели устроить это назначение, находили, что я хорошо сговариваюсь с немцами и смогу быть в этом отношении полезным в масштабе, больше чем уездный.
О возможностях, открывшихся в первые дни после переворота, я уже говорил, также как и о предложении начальника дивизии и командира артиллерийской бригады. Одно время я согласился было на предложение определить меня членом-приемщиком военно-ремонтной комиссии. Это была пора моих лошадиных увлечений. Опять-таки мне доказывали, что следует применить свои знания в большем масштабе. Может быть, в конце концов назначение и прошло бы, но я не хотел ждать.
Единственный раз я сам сделал попытку «устроиться», вернее, только навел справки на этот счет. Когда был в отпуске в Каменец-Подольске, узнал, что там формируется кадр конно-артиллерийского дивизиона. Захотелось пожить со своими. С 1913 г. я провел дома только несколько месяцев. Маме очень понравился мой план. Я подумал о том, что можно будет перетянуть в Каменец многих наших людей из Лубен. Явился в управление дивизиона. Приняли очень любезно. Офицеры лубенского артиллерийского взвода носили форму украинской конной артиллерии. Думаю, что с некоторым правом во всей Украинской державе, кроме конно-горной батареи Запорожской дивизии, наш взвод был единственной конно-артиллерийской частью, существовавшей на бумаге. Однажды генерал-инспектор украинской кавалерии, прибывший в Лубны, пожелал произвести осмотр конского состава. Была устроена выводка. Похвала старого кавалерийского генерала была мне очень приятна.
В Каменец-Подольске мой доклад о лубенском взводе выслушали очень внимательно, но сейчас же спросили о самом важном – как я был выпущен из Михайловского артиллерийского училища – по конной артиллерии или нет. Узнав, что я полевой артиллерист старой армии, вежливо отказали. Принимают только коренных конников. Из Каменца я уехал ни с чем. Можно было, правда, произвести нажим в Киеве, но навязываться мне, понятно, не хотелось.
Во всяком случае, я мог выбирать. Ресторанная карьера мне не грозила. После некоторых колебаний решил, что под «чужим флагом» больше служить не буду. Запишусь в Южную армию. В числе обстоятельств, побудивших меня принять это решение, был и разговор с одной девушкой, с которой я был очень дружен в гимназические годы. Увидев меня в форме украинского конного артиллериста, она сказала: