Колька за порог поспешил, догнал Вовку почти у самого оврага и спрашивает:
― Ты что решил на одной лыже с горы кататься?
А Вовка так невозмутимо:
— Мне не слабо, ― заявляет, ― я и без лыж на одних ногах могу съехать с горы, лишь бы снег был укатан. А на одной лыже скатиться и подавно, не говоря о двух!
А сам так загадочно улыбается, словно хочет Кольке самому предложить новый вид горного спуска испробовать.
― Ладно, — говорит ему Колька, — как укатаешь снег, я тоже на ногах попробую, а пока понаблюдаю за тобой, да и домой потом сбегаю.
Помнит Колька, вроде в сарае одна лыжа тоже без дела болтается, правда, без крепления. Ремешок к ней надо раздобыть. А сама лыжа сделана из многослойной фанеры. Гибкая такая, как змеюка! Однажды попытался даже попрыгать на ней. Прогибается, но не ломается. Потом забросил в сарай подальше. Не хотелось больше с ней заниматься. Не нашёл, из чего крепление сделать можно. И лыжа только одна была. Откуда она взялась, сам не знает.
― Что, — спрашивает Колька, — может, поможешь мне, Вовка, крепление изладить? Вместе будем кататься, всё веселей будет!
― А что, ― произнёс он, ― я запросто помогу, вот только ремешок надо добыть! Лучше из кожи, потолще, чтобы нога на лыже не болталась.
Колька задумался, где данный предмет найти, набекрень шапку сдвинул, варежкой шарахнул себе по лбу и говорит:
― Вспомнил! Есть старый отцовский ремень. В сенях вроде на гвоздике висит. Правда, иногда отец обещает его в дело пустить за непослушание. Так вот я его и возьму. И повода отшлёпать не будет, и ремешок из него неплохой получится.
― Мне как-то всё равно, ― отвечает Вовка. ― Меня отчим однажды тоже хотел хворостиной проучить. Что-то не понравилось ему. Не в настроении, наверное, был. Не получилась, правда, его затея. Убёг я из ограды! А потом я хворостину эту нашёл и в овраг забросил, чтобы на глаза ему больше не попадалась. А из твоего ремня хороший ремешок должен получиться, ― продолжил он, ― давай, подожди, я только лыжню протопчу. Пару раз скачусь. Не зря же я сюда тащился!
Снег свежий и пушистый по склону оврага растянулся, искрится и переливается на солнце своей хрустальной красотой, сверкает, так и хочет завлечь, осыпать снежной пылью и покуражиться над ребячьей прытью. Вовка примерился, выбирая маршрут, вообразил, как он на одной лыже будет буровить снежное покрывало, укрывшее склон. Окинул Кольку взглядом отъявленного сорванца и так плавно покатил, не забыв поставить свободную ногу на задник лыжи позади валенка и расправив руки, как ворон перед добычей, стал бороздить снежный наст, оставляя глубокий след, и затем заскользил вниз по откосу склона, набирая скорость. Но, видимо, сильно налёг вперёд, вдавил посильнее лыжу в рыхлый снег и клюнул вперёд носом, увлекая за собой туловище. Не оставлять же его одиноко торчать на склоне! Вовка вместе с лыжей так и зарылся в пушистый снег, создав под собой снежный кратер, как от упавшего метеорита.