Примерно в те же годы Алик начал осознанно рисовать. Сохранился рисунок, на котором в три или четыре года он изобразил евхаристическую чашу.
Тогда же Алик научился хорошо ориентироваться на центральных улицах Москвы, запомнив близкие его сердцу изображения животных — у дома номер 15 на улице Кирова (ныне Мясницкой), где лев держит в лапах геральдический щит, у Музея революции (сегодня Музей современной истории России) на Тверской улице — с двумя львами, стерегущими вход в здание, у особняка Рекк на улице Пятницкой, 64 — с одним спящим и одним бодрствующим львами и у памятника Гоголю в начале Гоголевского бульвара со стилизованными львиными масками у подножия фонарей… Но настоящим праздником для Алика были походы в зоопарк, вход в который в то время украшали великолепные, как будто живые, скульптуры животных работы анималистов Ватагина и Горлова. Любовь к животным сопровождала Александра всю жизнь.
Близкой подругой Веры Яковлевны (а через нее и Елены Семеновны) со студенческих лет была Роза Марковна Гевенман, закончившая Московский университет по отделению истории искусств. Ее старший сын, Роальд Пратусевич, будучи на несколько лет старше Александра Меня, так вспоминает о их встречах в детстве: «Алик быстро, не по дням, а по часам, развивался. Он был чрезвычайно любознательным, смышленым и увлекающимся. Особый интерес и любовь у него вызывали животные. Мы часто ходили в зоопарк, уголок Дурова, Зоологический музей. Он уже в 4–5 лет по возвращении из этих мест рисовал зверей и птиц, собирал рисунки в маленькие книжечки. Вера Яковлевна воспитала в нем любовь ко всякому творчеству, а я, когда бывал у них, помогал ей. <…> После войны он год или два занимался рисунком у Ватагина и Трофимова. Помимо „Жизни животных“, он уже перед войной любил читать „Евангелие для детей“ и взрослое Евангелие и рисовал не только животных, но и сцены из Священной истории».
«Расхождения во взглядах Леночки и ее мужа Володи никогда не препятствовали их любви и привязанности друг к другу, — дополняет этот рассказ Роза Марковна Гевенман. — Этот миролюбивый дух передался их детям — Алику и Павлику. Никогда я не слышала об их ссорах. Чудная фотография маленьких мальчиков — Алик, обнимающий Павлика, — всегда встречала меня при входе в небольшую уютную комнату на Серпуховке, где долго жила Леночкина семья».
«У отца была необыкновенная широта и терпимость, которую унаследовал Александр, — вспоминает о Владимире Григорьевиче Павел Мень. — Для мамы важно было помолиться перед едой и после. Если папа присутствовал, то надо было делать это или молча, или выйдя из комнаты, обменявшись взглядами».