Вечер седьмой, особняк
«Группа» собралась в холле; близилось время отъезда. На лестнице появился Алик.
– Твой брат не выйдет с нами попрощаться? – спросила Дженис.
– Не обижайтесь, Витя ненавидит прощания. Но нас ждет много работы, у вас будет еще немало возможностей с ним пообщаться. Он велел мне передать, что встреча с вами была для него величайшей радостью, и он надеется – как, впрочем, и я, – что время, проведенное здесь, останется в вашей памяти надолго.
– Надолго – не то слово! – ответила Екатерина почти с детской пылкостью.
Распахнув объятия, она двинулась к Дженис, но та отступила на шаг.
– Пожалуй, я соглашусь с Витей, было бы неплохо обойтись без громких прощаний…
– А где Корделия? – спросил Алик.
– Наверное, у себя в комнате, – ответил Диего. – У нас с ней был разговор, который, видимо, дал ей пищу для размышлений, если, конечно, она не относится к прощаниям с таким же предубеждением.
Послышалось покашливание: Илга с недвусмысленным видом открыла высокую дверь особняка. Пора уезжать.
Алик уселся за руль мини-вэна и, как только все оказались в салоне, тронулся.
Пока маршрутка катила по гравийной дороге, Дженис смотрела в зеркало заднего вида на удаляющийся особняк. Окна гасли одно за другим – очевидно, дело рук Илги.
Из соображений безопасности Алик высадил гостей там же, где встретил два дня назад. Дженис вышла у Центрального вокзала и помахала друзьям вслед, Матео и Екатерина пожелали Диего удачи на площади перед Оперой.
Диего остался наедине с Аликом; они ехали к «Интерконтиненталю», где испанца ждала прокатная машина.
– Странно, за эти годы мы ни разу не виделись, но, стоило провести пару дней вместе – и все расстаются с постными минами.
– А тебе разве не грустно?
– Немного, но то, что нам предстоит сделать, нас объединяет как никогда.
– Точно, когда я задумываюсь о масштабах предстоящего и о том, как вам придется рисковать, я спрашиваю себя, не свихнулись ли мы все, – вздохнул Алик.
– Кто не ответил на вызов кроме Майи?
– Правильный вопрос: «Почему он не приехал?»
– Он… или она?
– Понятия не имею. По сообщениям мне так и не удалось понять, мужчина девятый или женщина. Да и какая разница?
Алик крутанул руль, и мини-вэн свернул направо, на Майдан Незалежности.
– Вот мы и на площади Независимости. Здесь украинцы заплатили за свободу кровью, – произнес он с грустной улыбкой.
– А ты не думал, что это может быть кто-то из нас? – продолжал Диего, даже не взглянув в окно.
– Если и так, не думаю, что нам удастся это выяснить сейчас. Приехали. На твоем месте я бы поторопился – из центра в аэропорт без пробок не доехать. Я тебе сообщу, когда мы найдем Майю, и буду писать о Корделии, пока она не улетела.