Все вышеизложенное, занявшее большую часть моей статьи, было не более чем отступлением от темы. Пора вернуться к моему разгоряченному корреспонденту, который упрекнул меня в легкомысленном отношении к спиритизму. Очевидно, что этот образованный человек в самом деле очень на меня рассердился. Он употреблял в письме крепкие выражения. Заявил, что я напоминаю его брата: вероятно, это должно было разверзнуть передо мной бездонную пропасть позора. Суть его нападок можно свести к двум утверждениям. Во-первых, он спрашивает, какое право я имею рассуждать о спиритизме, если сам признаюсь, что не побывал ни на одном сеансе. Все это замечательно, но существует великое множество событий, на которых я сам не присутствовал, но не имею ни малейшего намерения отказываться от разговора о них. Я не собираюсь (к примеру) прекратить обсуждение осады Трои. Я не намерен безмолвствовать по поводу Французской революции. Мне не заставят молчать о недавно оправданном убийстве Юлия Цезаря. Если рассуждать о спиритизме не имеет права никто, кроме тех, кто побывал на сеансах, то из этого вытекают достаточно серьезные выводы: точно так же можно сказать, что никто не имеет права говорить о христианстве, за исключением тех, кто присутствовал в момент сошествия Святого Духа. И это было бы ужасно. Мне представляется, что я в состоянии сформировать свое мнение о спиритизме, даже не общаясь с духами, равно как и свое мнение о Японской войне[72], не встречаясь с японцами, или об американских миллионерах, не будучи знакомым (благодарение Господу) ни с одним из них. Блаженны не видевшие, но уверовавшие:[73] это изречение можно назвать проповедью современной журналистики.
Однако второе возражение моего корреспондента выглядит более важным. Он обвиняет меня в отрицании ценности обмена сообщениями с соседними мирами. Я никогда не отрицал этого. Вот что я говорил на самом деле: исследования в области спиритизма строятся на иных принципах, чем все прочие. Если человек насаживает наживку на крючок, рыба обязательно клюнет на нее, даже если сам он заявляет, что никаких рыб вообще не существует. Если человек намазывает ветку птичьим клеем[74], птица обязательно попадется, даже если он считает веру в птиц предрассудком. Однако душу нельзя поймать на наживку. Нельзя поймать Бога с помощью птичьего клея. Все разумные учения соглашаются с тем, что такая поимка в определенной мере зависит от веры ловца. Таким образом, все сводится вот к чему: если у вас нет веры в духов, то все ваши усилия будут тщетны, а если она есть – то зачем вам ловить их? Если вы не верите, то не сможете. А если верите, то не станете.