– Любопытный фрукт… Определенно любопытный. Но вот вам еще тема для размышления, может быть, интересная, а может, никакого значения не имеющая…
Тут, казалось, он впервые обратил внимание на достопочтенного Джозефа Солта, единственного родственника пропавшего.
– Известно ли вам, мистер Солт, что-нибудь о финансовом положении вашего брата?
– Нет, – кратко ответил торговец, не скрывая своего неудовольствия и неодобрения. – Надеюсь, все присутствующие понимают, что я здесь только из-за семейной чести. Хотелось бы мне верить, что, найдя беднягу Финеаса, мы этой чести поспособствуем. Как вы, вероятно, догадываетесь, у нас с ним не было почти ничего общего, и, по правде говоря, все эти истории в газетах такому человеку, как я, добра мало делают. Люди готовы восхищаться поэтом, глотающим зеленое пламя и улетающим в неизвестность с церковного шпиля, но они два раза подумают, стоит ли покупать обед в лавке его брата-кондитера. Могут решить, что и я зеленым огнем увлекаюсь, может, даже имбирное пиво им разбавляю. А я ведь только-только открыл в Кройдоне кондитерскую лавку, дело для меня новое. И еще, – он потупился, старомодно и мило смутившись, – я собираюсь жениться, обручен с юной леди, скромной и набожной…
Гарт поневоле улыбнулся – очень уж разнилась жизнь братьев. В словах Джозефа был здравый смысл.
– Да, – сказал он. – Я понимаю. Но публика все равно будет сгорать от любопытства.
– Я хотел бы задать вопрос, – сказал поверенный, – имеющий прямое отношение к тому, что я только что узнал. Имеете ли вы хотя бы смутное представление о доходах вашего брата или о том, был ли у него капитал?
– Ну, – задумчиво протянул Джозеф, – я не думаю, что капитал у него оставался значительный. Разве что отцовское наследство – он нам обоим по пять тысяч фунтов оставил. Финеас жил-то всегда широко, что зарабатывал, то и тратил, если не больше. Ему иногда много платили за пьесы и всякое такое, ну да вы же знаете, что он был за человек, – большие деньги и сразу кутежи. Наверное, на момент исчезновения тысячи две-три у него в банке оставалось.
– В точку! – мрачно кивнул поверенный. – В банке у него оставалось две с половиной тысячи фунтов в день исчезновения. И всю эту сумму он снял целиком в день исчезновения. И деньги исчезли – в день исчезновения.
– Думаете, он сбежал в заграничные края? – спросил Джозеф.
– Может быть и так. А может быть, собирался, но не доехал.
– Тогда куда же пропали деньги? – спросил Гарт.
– Возможно, они пропали, – ответил Гюнтер, – когда пьяный Финеас нес всякую чушь своему сомнительному богемному знакомому, из тех, что так хорошо и гладко рассказывают.