Наконец Фламбо произнес:
– Кажется, я понял! Похоже на японский стиль. Как те затейливые японские гравюры, где снег на горах точь-в-точь как сахар, а позолота на пагодах напоминает пряничную глазурь. Это место похоже на небольшой языческий храм.
– Да, – ответил отец Браун. – Давайте же выясним, какому богу он посвящен.
С неожиданным проворством священник вспрыгнул на возвышающуюся над ним платформу.
– Отличная идея! – расхохотался Фламбо. Спустя миг на причудливой сцене появилась и его мощная фигура.
Хотя расстояние от земли до помоста было невелико, но с этой высоты в бесконечном созерцании моря и земли появлялась иллюзия хоть какого-то смысла. Вдалеке увядали тронутые морозом маленькие сады, окруженные неряшливыми перелесками; на некотором расстоянии за ними виднелись приземистые длинные сараи уединенной фермы, а дальше уже не было ничего, кроме бесконечно тянущейся равнины Восточной Англии. Море выглядело безжизненным: ни одной лодки, только несколько чаек, да и те скорее не летали, а плыли в небесах, подобно последним снежинкам.
Внезапно Фламбо обернулся, услыхав сзади невнятное восклицание. Источник звука располагался куда ниже, чем можно было ожидать, и казалось, говорящий обращается к каблукам Фламбо, но не к нему самому.
Фламбо немедленно протянул руку, с трудом удерживаясь от смеха: по непонятным причинам эстрадный помост провалился под незадачливым коротышкой-священником, и тот полетел вниз, на мостовую. Однако он был достаточно высоким (или, наоборот, довольно низкорослым), и теперь его голова одиноко торчала из деревянной дыры, подобно главе святого Иоанна Крестителя, лежащей перед его палачом. И возможно, на лице Иоанна Крестителя было написано такое же смущение.
Дойдя до этой мысли в своих рассуждениях, Фламбо уже не мог не улыбнуться. Затем он сказал:
– Наверное, древесина прогнила. Странно: на вашем месте скорее должен был оказаться я. Ну, видать, вы наступили на самую непрочную половицу. Давайте-ка я помогу вам выбраться.
Однако маленький священник пытливо вглядывался в углы и кромки пролома, словно пытался узреть ту самую гниль, и лицо его теперь выражало озабоченность.
– Ну, давайте же! – нетерпеливо воскликнул Фламбо, все еще протягивая широкую загорелую ладонь. – Вы ведь жаждете вознестись?
Немедленного ответа не последовало. Отец Браун сжимал большим и указательным пальцами отломанную щепку, а когда ответил, голос его прозвучал задумчиво:
– Жажду вознестись? Пожалуй, нет. Думаю, мне лучше пасть во тьму.
И он нырнул в темноту под деревянным помостом так стремительно, что огромная шляпа с изогнутыми полями, какие носят католические священники, сорвалась с его головы, прикрыв центр пролома.