Сперва им пришлось взбираться на берег рва, поросшего чертополохом и всякой сорной травой; ров, заполненный старой палой листвой и грязью, черной лентой вился вокруг каменных стен, словно эбонит, инкрустированный золотом. Другой берег рва, а на нем – зеленая трава и каменные опоры ворот, были всего в паре ярдов. Но эту одинокую твердыню, по всей видимости, крайне редко посещали гости: когда нетерпеливый Гренби окликнул людей, неясные силуэты которых можно было разглядеть за решеткой, им пришлось приложить немалые усилия, чтобы опустить старый, изрядно проржавевший мост. Он медленно сдвинулся с места, похожий на огромную башню, падающую им на головы, и наконец застрял, застыв в воздухе под угрожающим углом.
Гренби, который уже пританцовывал на берегу от нетерпения, воскликнул, обращаясь к своему товарищу:
– О, тут все заросло грязью, это невыносимо! Проще перепрыгнуть.
И, со свойственной ему порывистостью, он и в самом деле прыгнул, и хотя чуть поскользнулся при приземлении, в целом благополучно очутился на другой стороне. Однако короткие ноги отца Брауна для прыжков не годились, зато весь его облик более чем годился для того, чтобы с громким всплеском свалиться в грязную воду. Благодаря поспешной поддержке товарища он не погрузился в нее слишком глубоко, но, карабкаясь вверх по скользкому зеленому берегу, он вдруг остановился, склонив голову и уставившись на что-то, скрытое в траве.
– Вы там что, ботаникой решили заняться? – с раздражением спросил Гренби. – У нас нет времени собирать гербарий из редких растений после того, как вы попытались исследовать чудеса Господни в пучине[44]. Давайте уже; грязные или нет, мы должны предстать перед баронетом.
Когда они проникли в замок, их встретил старый учтивый слуга, а больше никого не было видно вокруг. Выяснив, с чем они пожаловали, слуга проводил их в комнату, обшитую дубовыми панелями. На окнах красовались причудливые решетки, на темных стенах висело оружие разных эпох, а возле огромного камина безмолвным стражем застыл полный доспех четырнадцатого столетия. Через приоткрытую дверь можно было разглядеть еще одну длинную комнату, где висели в ряд выполненные в темной гамме семейные портреты.
– У меня такое чувство, – сказал юрист, – что я попал не в жилище, а в роман. Мне в голову не приходило, что кто-нибудь станет так бережно хранить атмосферу «Тайн Удольфо»[45].
– Да, сей пожилой джентльмен весьма последователен в своей исторической мании, – ответил священник, – а все эти вещи – не подделки. Их явно не создал человек, уверенный, будто все Средневековье – это одно и то же время. Нередко берут куски от разных доспехов и соединяют, но этот доспех явно носил один человек, причем здесь мы видим его полное облачение. Он рыцарский, довольно поздней эпохи.