Вот и сейчас, когда Кирши, заснеженный и чуть не околевший от холода, ввалился в избу, они сбились в кучу и возбуждённо заверещали:
– Убил чудище?
– Убил! Убил чудище!
– Страшно!
– Тихо ты, только тебе и страшно!
– Глядите! Это там кровь?
Кирши не обратил на их галдёж никакого внимания, сбросил плащ и устало опустился на лавку. Скинул сапоги и осмотрел раненую ногу. Ничего серьёзного – когти ночницы лишь оцарапали кожу.
В горницу вошла Купава – невестка старосты, маленькая и худенькая, как осинка с двумя тонкими пшеничными косами, она несла завёрнутый в полотенце горшок. Он дымился и пах капустой и грибами.
– Как раз к ужину! – воскликнула она.
Горшок тяжело ухнул об стол, Купава выпрямилась и отёрла полотенцем вспотевшее лицо.
– Батюшка захворал, так что уж почивает. А Видан вот-вот подоспеет. Силки проверить отправился. А ну! – Купава повернулась к детям. – Тикайте отседова!
Она махнула на них полотенцем, и те, завизжав, ураганом скрылись в дверях.
– Деду проведайте! – крикнула она им вслед. – Он вам сказок расскажет.
– А дети есть не будут? – спросил Кирши, натягивая сапог.
Купава замялась и покосилась на двери.
– Они уже поели, – ответила она уклончиво. – Пущай с дедом повозятся. А мы тут как-нибудь сами.
Кирши хмыкнул, но ничего не сказал. Купава заметила пропитанную кровью штанину, тихо охнула, но помощи не предложила.
Дверь в сени распахнулась, и в горницу вошёл Видан, неприлично огромный и широкоплечий по сравнению со своей маленькой женой. Светлая борода и густые брови его покрылись инеем, в красных от мороза руках – по зайцу.
– Завтра жаркого наделаем! – пробасил он, складывая дичь на лавку, и покосился на Кирши. – Чтоб на всех хватило.
– Я работу сделал, – покачал головой Кирши. – С рассветом уеду.
На лице Видана промелькнуло облегчение, но он сказал:
– Оставайся сколько знаешь, Ворон. Только лихо за собой не приведи.
Кирши в ответ только кивнул.
Расселись ужинать, и за столом тут же воцарилось молчание, от которого, кажется, больше всех страдала Купава. Она всё ёрзала на лавке и тулилась к мужу, поглядывая то на него, то на Кирши, то к себе в тарелку.
– Очень вкусная капуста. – Кирши решил развеять напряжение. Вышло неловко, но Купава немного расслабилась и неуверенно заулыбалась:
– Благодарствую. Не чета столичным кушаньям. Вам небось в гарнизонах ваших помудрёнее блюда подают.
– В столице может быть, а в походах мы едим что придётся. А твоя стряпня дорогого стоит, – Кирши понадеялся, что выдал что-то вроде комплимента.
Купава зарделась и спрятала взгляд, а вот Видан покосился на Кирши неодобрительно и едва заметно придвинулся к жене.