– Внутри, – отвечает Вектал. Он подходит и касается моего подбородка. – Ты готова, моя Джорджи?
О боже, я не знаю, готова ли я. С трудом сглатываю.
– Давай сделаем это.
Он кивает и вытаскивает свой самый длинный и толстый клинок из ножен на поясе. Я напрягаюсь, когда он приставляет кончик лезвия к животу существа. Быстрым движением он глубоко погружает его, а затем начинает делать надрез. Кровь хлещет, кого-то позади меня тошнит. В воздухе витает тошнотворный запах крови, я заставляю себя не обращать на него внимания.
Двое охотников подходят ближе и открывают рану существа, обнажая массу окровавленных органов.
– Напоминает свежевание оленя, – выдыхает Лиз рядом со мной странным пустым голосом. – Ничего особенного. Не волнуйся.
Вектал подходит к грудной клетке существа, наступает с одной стороны и давит с другой. Его большие руки напрягаются, а затем раздается хруст, как будто ломают деревья в лесу, и ребра существа трескаются.
– Очень, очень большого оленя, – добавляет Лиз.
Вектал делает несколько разрезов, влажный и громкий звук хорошо слышен каждому из собравшихся здесь тихим вечером. Он вытаскивает гигантский орган, похожий на сердце, который все еще пульсирует. Орган сияет изнутри бледно-голубым светом. Одним движением Вектал вскрывает его, и свет льется наружу.
Внутри десятки тонких, извивающихся, спутанных клубком червей.
Черви. О боже.
Один из охотников подходит, и Вектал передает ему сердце, осторожно вытащив из него светящуюся нить.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – слабо говорит Кира.
Меня тоже тошнит, но я заставляю себя оставаться на месте, когда Вектал благоговейно высвобождает длинную, извивающуюся нить света и подходит ко мне, держа ее в больших руках. Она змеится у него в ладонях. – Они не смогут долго выжить на холоде, – говорит он мне. – Мы должны сделать надрез на твоей шее, предоставив кхуйи безопасное место для жизни.
В его взгляде читается многое: что я должна быть примером для своего народа, что я должна довериться ему сейчас.
С трудом сглатываю, глядя на эту длинную, похожую на червя светящуюся штуку.
– Что… что, если оно попадет мне в мозг?
– Как будто это лучше, чем поселиться в сердце, – бормочет Лиз.
– Кхуйи – это сущность жизни, – объясняет мне Вектал, все еще держа змееподобное существо в своих руках. Его пристальный взгляд прикован ко мне, и в нем читается смесь эмоций. Если я сейчас откажусь, отвергну все, что он и его люди предлагают мне, значит, откажусь от жизни здесь и любви Вектала. Мне останется только надеяться на чудесное спасение Девой Марией.