– Это так, мистер Холмс, хотя дело это прошлое и с ним давно покончено. Наша семья владела оловянными рудниками в Редруте, но мы продали наше предприятие одной компании и поселились здесь, имея достаточно средств для существования. Не стану отрицать, что при разделе капитала возникли мелкие разногласия; какое-то время они мешали нашим отношениям, однако позже все уладилось и забылось и нас было водой не разлить.
– Тот вечер вы провели вместе. Не припоминаются ли вам подробности, которые могли бы пролить свет на разыгравшуюся трагедию? Постарайтесь, мистер Трегеннис, найти в памяти какую-нибудь зацепку для моих поисков.
– Добавить, сэр, мне нечего.
– Ваши родственники были в обычном настроении?
– В отличном, как никогда.
– Нервы у них не были расшатаны? Опасности они не предчувствовали?
– Нет, ничуть.
– То есть вам нечего мне подсказать?
Мортимер Трегеннис на минуту призадумался.
– Припоминается мне вот что, – проговорил он наконец. – За картами я сидел спиной к окну, а Джордж, будучи моим партнером в игре, сидел как раз напротив. Однажды я заметил, как он пристально вглядывается во что-то за моим плечом, поэтому я оглянулся и тоже посмотрел в ту сторону. Штора была поднята, окно закрыто, но кусты на лужайке были хорошо видны, и мне на миг показалось, будто в них что-то шевелится. Непонятно, был это человек или животное, но я решил, что кто-то там есть. Когда я спросил Джорджа, что он там увидел, он поделился со мной тем же ощущением. Вот все, что я могу сказать.
– Вы попытались с этим разобраться?
– Нет, посчитали пустяком.
– Таким образом, уходя, никаких дурных предвестий вы не чувствовали?
– Никаких.
– Мне неясно, откуда вы узнали о случившемся в столь ранний час.
– Я встаю рано и перед завтраком совершаю прогулку. Сегодня утром я не успел далеко отойти, меня нагнала карета доктора. Он сообщил, что миссис Портер прислала к нему мальчика с просьбой срочно явиться. Я вскочил в карету рядом с доктором, и мы двинулись дальше. Когда приехали, вошли в эту страшную гостиную. Свечи выгорели, огонь в камине потух, по-видимому, несколькими часами раньше, и все трое сидели в темноте до рассвета. По словам доктора, Бренда была мертва, вероятно, уже шесть часов. Никаких следов насилия. Она лежала на поручне кресла с выражением ужаса на лице. Джордж и Оуэн напевали обрывки песенок и тараторили, будто две большие обезьяны. О, что это было за дикое зрелище! Я с трудом его выдержал, а доктор побелел как бумага. Он буквально рухнул в кресло – так ему стало плохо. Еще чуть-чуть – и ему потребовалась бы наша помощь.