– Я выяснил все!
– Как? – изумленно воззрился на него Лестрейд. – Вы не шутите?
– В жизни еще не бывал серьезней. Совершено страшное преступление, и теперь, полагаю, мне известны все малейшие его подробности.
– А кто преступник?
Холмс нацарапал несколько слов на оборотной стороне своей визитной карточки и бросил ее Лестрейду.
– Вот его имя. Произвести арест вам удастся не ранее завтрашнего вечера. Я бы просил вас не упоминать меня в связи с этим делом, так как предпочитаю, чтобы обо мне говорили только в связи с теми преступлениями, раскрытие которых представляет трудности. Идемте, Ватсон.
Мы зашагали к станции, а Лестрейд продолжал упоенно изучать брошенную ему Холмсом визитную карточку.
– Это дело, – заговорил Шерлок Холмс в тот вечер, когда мы, закурив сигары, приступили к беседе в нашей квартире на Бейкер-стрит, – относится к таким, в которых, как и в расследованиях, описанных вами под названиями «Этюд в багровых тонах» и «Знак четырех», нам пришлось вести рассуждения в обратном порядке – от следствий к причинам. Я написал Лестрейду и попросил снабдить нас недостающими деталями, а получит их он только после ареста преступника. В этом на него вполне можно положиться: хотя способности мыслить логически он лишен начисто, но вцепится как бульдог, если усвоит, что от него требуется; собственно, именно эта цепкость и позволила ему продвинуться в Скотленд-Ярде.
– Выходит, расследование еще не завершено?
– В основном завершено. Нам известно, кто совершил это мерзкое преступление, но об одной из жертв мы пока ничего не знаем. Вы, разумеется, сделали какие-то собственные выводы.
– По-видимому, Джим Браунер, стюард ливерпульского парохода, и есть подозреваемый?
– О, более чем подозреваемый.
– И все же, кроме самых неопределенных указаний, я ничего не усматриваю.
– А мне, напротив, это яснее ясного. Давайте переберем основные этапы нашего расследования. Мы приступили к делу, если помните, в полнейшем неведении, что всегда является преимуществом. Никаких теорий не выстраивали. Просто взялись наблюдать и делать из наших наблюдений определенные выводы. Что мы прежде всего увидели? Весьма спокойную добропорядочную женщину, явно не таящую никаких секретов, и фотографию, подсказавшую мне, что у нее есть две младшие сестры. В голове у меня тотчас же мелькнула мысль, что посылка могла быть адресована одной из них. Но я отставил это предположение в сторону с тем, чтобы на досуге обосновать его или отвергнуть. Затем, как помните, мы пошли в сад и ознакомились с крайне своеобычным содержимым небольшой желтой коробки.