Мы с этим молодым человеком с самого начала перешли на дружескую ногу. Он, похоже, сразу проникся ко мне симпатией, и не прошло и двух дней, как он явился в Ли меня проведать. Одно за другим, и наконец он пригласил меня погостить несколько дней в его доме – Вистерия-Лодж, расположенном между Эшером и Оксшоттом. Вчера вечером я, согласно уговору, отправился в Эшер.
Гарсиа еще раньше описал мне, как устроено у него хозяйство. За всем смотрел один-единственный лакей, очень преданный, его соотечественник. Слуга говорил по-английски, и на нем лежали все домашние работы. Еще был замечательный, по словам Гарсиа, повар, полукровка, которого он привез из очередного путешествия; тот готовил отличные обеды. Помню, он заметил, что такое домоустройство для Саррея в диковинку, и я с ним согласился, не зная, что оно окажется еще диковинней, чем я ожидал.
Я подъехал к дому, который находится южнее Эшера в двух милях. Дом обширный, стоит поодаль от дороги, к нему ведет изогнутая аллея, обсаженная высоким вечнозеленым кустарником. Здание старое, ветхое, вот-вот развалится. Когда моя двуколка, миновав заросшую травой подъездную аллею, остановилась перед облупившейся дверью, я подумал, что не следовало, наверно, принимать приглашение от малознакомого человека. Хозяин, однако, сам распахнул дверь и очень радушно меня приветствовал. Он дал поручение лакею, унылому смуглому субъекту, и тот взял мою сумку и проводил меня в мою спальню. Дом производил гнетущее впечатление. Обедали мы тет-а-тет, и хотя хозяин дома как мог старался меня развлечь, время от времени его одолевали какие-то посторонние мысли и речь становилась такой бессвязной, что я едва ее понимал. Он непрестанно барабанил пальцами по столу, грыз ногти и не мог скрыть свою нервную взвинченность. Как сервировка, так и сам обед оставляли желать лучшего, а постоянное присутствие угрюмо молчавшего слуги отнюдь не оживляло обстановку. Поверьте, за вечер я неоднократно подумывал изобрести какой-то предлог, чтобы вернуться к себе в Ли.
Припоминаю одно обстоятельство, которое может иметь отношение к вашему расследованию, джентльмены. В то время я не придал ему значения. Ближе к концу обеда слуга подал хозяину записку. Я заметил, что, пробежав ее глазами, тот сделался еще рассеянней. Не говоря ни слова о записке, он совсем перестал поддерживать разговор, а только сидел, думал и курил папиросу за папиросой. Я был рад, когда пробило одиннадцать и настала пора отправиться в постель. Позднее, когда я уже погасил свет, ко мне заглянул Гарсиа и спросил, не звонил ли я. Я сказал, что нет. Он извинился, что побеспокоил меня в столь позднее время, и добавил, что уже почти час ночи. После этого я заснул и всю ночь спал спокойно.