– Что это значит? – произнес он наконец скрипучим голосом.
– Лучший способ сыграть роль – это сделаться тем, кого изображаешь, – ответил Холмс. – Клянусь, за три дня у меня во рту не побывало ни крошки и ни капли; впервые я утолил жажду, когда вы столь любезно поднесли мне стакан воды. Но больше всего я истомился по табаку. А, да вот они, папиросы. – (Я услышал, как чиркнула спичка.) – Так-то лучше. Эй-эй, что это там? Шаги друга?
Снаружи послышался топот, дверь открылась, вошел инспектор Мортон.
– Все в порядке, забирайте его, – сказал Холмс.
Последовали обычные формальности.
– Я арестую вас по обвинению в убийстве Виктора Сэвиджа, – прозвучало в заключение.
– Можете добавить: и в попытке убийства Шерлока Холмса. – Мой друг усмехнулся. – Инспектор, мистер Калвертон-Смит был так любезен, что избавил больного от беспокойства и сам зажег газ, тем самым подав вам сигнал. Кстати, в правом кармане пиджака у задержанного находится шкатулочка – ее бы лучше вынуть. Спасибо. На вашем месте я обращался бы с ней осторожно. Положите ее сюда. Она пригодится на судебном процессе.
Внезапно раздался шум, шарканье ног, затем лязг железа и крик боли.
– Вы только поранитесь, – предостерег инспектор. – А ну, стоять!
Щелкнули наручники.
– Подлая ловушка! – взвизгнул высокий голос. – Это вы, Холмс, будете сидеть на скамье подсудимых, не я. Он попросил меня прийти и оказать ему врачебную помощь. Я его пожалел и пришел. А теперь он, конечно, станет утверждать, будто я что-то сказал и подтвердил его безумные подозрения. Врите, Холмс, сколько угодно. Мое слово против вашего!
– Боже правый! – вскричал Холмс. – Я о нем совсем забыл. Мой дорогой Ватсон, тысяча извинений. Подумать только, у меня из головы вон! Представлять вас мистеру Калвертон-Смиту нет необходимости: как я понимаю, вы уже виделись нынче вечером. Внизу ждет кэб? Я последую за вами, как только оденусь. Наверно, в полицейском участке понадобятся мои показания… В жизни так не хотелось пить и есть. – За одеванием Холмс подкреплял себя стаканом кларета и печеньем. – Хотя, как вы знаете, существование мое далеко от размеренного и подобные оказии для меня не так страшны, как для большинства других людей. Мне было важно убедить миссис Хадсон, что я действительно болен. Она должна была внушить эту мысль вам, а вы в свою очередь – ему. Вы ведь не обижаетесь, Ватсон? Среди ваших многочисленных талантов не числится притворство, и, если бы я поделился с вами своей тайной, вы ни за что бы не сумели внушить Смиту, что он должен приехать немедленно, а ведь на этом был построен весь мой замысел. Зная его мстительную натуру, я нисколько не сомневался, что он явится полюбоваться на дело своих рук.