Леон описал ее, и директор театра вновь лишь сокрушенно покачал головой.
– Никогда о ней не слышал, – сказал он. – Боюсь, вы стали жертвой глупой мистификации, мистер Гонсалес.
Озадаченный и вконец сбитый с толку Леон вернулся к своим друзьям.
На следующее утро он нанес визит в агентство Льюли, пользовавшееся, по отзывам, репутацией надежного учреждения; там побеседовал с добродушной владелицей, старой девой. Ему пришлось быть крайне осторожным, поскольку он не желал навлечь на свою ночную гостью неприятности. К счастью, Гонсалес водил знакомство с одним из важных клиентов мисс Льюли и смог воспользоваться его именем, дабы получить нужные ему сведения.
– На этой неделе мисс Фаррер трудится в ночную смену и придет лишь с наступлением вечера, – пояснила владелица. – Она работает у нас уже почти месяц.
– А давно мистер Граслей стал вашим клиентом?
– Ровно в это же время, – улыбнулась та. – Я склонна полагать, что ему нравятся профессиональные навыки мисс Фаррер, поскольку раньше он отправлял все свои заказы в агентство Дантона, где она работала до того, но стоило ей перейти к нам, и он тоже сменил агентство.
– А что вам известно о ней?
Женщина заколебалась.
– Она австралийка. Думаю, одно время ее семья была очень состоятельной. Она никогда ничего не рассказывала о своих делах, но, полагаю, когда-нибудь унаследует кучу денег. Как-то раз к ней даже приходил один из партнеров Колгейта, из адвокатской конторы.
Леон сумел раздобыть у нее адрес девушки, после чего отправился в Сити на поиски господ Колгейтов. Удача сопутствовала ему, потому что Колгейты несколько раз прибегали к услугам нашей троицы, и по крайней мере одно из их поручений имело очень деликатный характер.
Эту фирму можно было отнести к числу старомодных, ее отделения располагались на Бедфорд-роу, и, хотя обычно компанию называли «Колгейт», в нее входили семь партнеров, имена которых значились на бронзовой табличке перед входом в здание.
Мистеру Колгейту было около шестидесяти лет; поначалу он казался весьма необщительным. Но тут на Леона нашло вдохновение, и он выложил ему все о том, что случилось минувшей ночью. К своему удивлению, Гонсалес увидел, как у адвоката вытянулось лицо.
– Это очень плохо, – сказал он, – действительно плохо. Но, боюсь, я не могу сообщить вам ничего сверх того, что вы уже знаете.
– Однако почему это так плохо? – осведомился Леон.
Адвокат задумчиво сжал губы.
– Видите ли, она не принадлежит к числу наших клиентов, хотя мы представляем одну компанию мельбурнских стряпчих, которые и выступают от имени этой молодой леди. Ее отец скончался в психиатрической лечебнице, оставив после себя все дела в весьма запутанном состоянии. Однако за последние три года кое-какая принадлежавшая ему собственность существенно выросла в цене, и этой юной леди нет решительно никаких причин зарабатывать себе на жизнь, трудясь на службе, за исключением желания, как я подозреваю, оказаться подальше от семейных неприятностей. Кроме того, работа позволяет ей отвлечься от мыслей о прошлом. Мне стало известно, что пятно помешательства служит для девушки источником постоянных душевных страданий, и я полагаю, в Англию она приехала по совету своего единственного родственника, надеясь, что перемена места позволит ей забыть о несчастье, тень которого нависла над ней.