К сожалению, времени подумать над причинами такой разницы у нас не было. Надо выдвигаться как можно быстрее форсировать реку, чтобы добраться до относительно безопасной ложбины. Поэтому я подхватил автомат Балодиса, который мог стрелять нормально, в отличие от моего (он уронил его, едва Яниса схватило щупальце, поэтому не сгорел и не расплавился), я снова приказал:
— Теперь бегом, вперёд! Нам надо добраться до реки меньше чем за два часа.
Я очень хотел повернуть обратно. Но после гибели Яниса Балодиса уже не мог. Не имел никакого морального права так поступать.
После недавнего боя никто не стал возражать, и мы все рванули с места, прорываясь сквозь лесной пожар, вызванный моей стрельбой. Стараясь оставить позади проклятую поляну как можно быстрее я совсем не обратил внимание на то, что у Полины Новиковой, была окровавлена штанина, в районе колена. Одно из щупалец тоже дотянулось до неё, но не сумев ухватить, полоснуло девушку по ноге одним из наростов. Впрочем, даже если бы заметил, то не придал бы значения. Царапина она и есть царапина.
Пробежав через огонь, мы неслись, не останавливаясь минут десять. Враги продолжали нас преследовать, но, заметно отстали, впрочем, не стоило надеяться на то, что впереди нас не ждут их собраться, поэтому, как только я заметил, что мы стали сбиваться с пути, я приказал остановиться.
— Нам капец, — тяжело дыша, сказал Мишаня. — Мы все здесь останемся.
Я бы с ним полностью согласен. Но, надо было держать лицо.
— Отставить разговорчики, — пробормотал я.
— Толку от твоих приказов, — проворчал он. — Я-то промолчу, но вот этим ты в голову не влезешь.
Он был прав. Новикова по-прежнему оставалась равнодушной ко всему происходящему, а вот на Костина было страшно смотреть. Боевой дух у бойца был в лучшем случае на нуле. Я понимал парня и даже немного жалел. Сначала при спуске на планету погибли его боевые товарищи, а потом местные брёвна сожрали его друга. Впрочем, пока его ещё не накрыло, пока голова занята собственным выживанием и выполнением приказа, но стоит ему задуматься… Правда, жаль. Не отрастил он ещё той брони нашего с Мишаней цинизма, которая появляется после того, как похоронишь с десяток-другой хороших ребят. Тех, что вот только что прикрывали тебе спину, вы бегали с ним курить или отлынивали от политзанятий, а вот уже его отправляют домой как груз 200.
— Контролируй местность, — бросил я Мишане, а сам пошёл к Костину.
Достал из пачки две помятые сигареты, с фильтром. Одну протянул Костину, вторую оставил себе. Он взял её трясущимися пальцами, и мы закурили.