В остальном торт удался.
Бондарчук с розой дает янтарное танго имени Кортнева в лучших традициях новогодних песен о главном. Москва смотрится сбывшимся раем О. С. Бендера, где мулаты в белых штанах и дети с мороженым. Пули летят меж бархатных портьер и мраморных ступеней. Жаль только, во имя дивного боя Бондарчука с группой захвата НКВД пришлось пожертвовать блестящим диалогом:
— Значит, вы не арестованы?
— Ага. «Откройте, телеграмма». Идиоты! Положил на месте всех четверых.
Но глядя, как кувыркаются оземь черные рыцари в коже, Акунин должен авторов простить. Он явно всю жизнь хотел это увидеть.
И пересматривать по многу-многу раз.
Доживем до понедельника
70 лет назад в воскресенье началась самая большая в русской истории война
Немцы были лучшей армией Второй мировой. Поляков они схарчили за 17 дней, французов за 30. Англичан нагнули в Африке, вышибли из Нормандии и напрочь блокировали на островах подводным флотом. Им и американцам крепко досталось в Арнхейме и Арденнах, а никаких других крупных сражений (за высадкой в Нормандии) они за год на европейском ТВД и не вели.
Кадровую русскую армию уничтожили за четыре месяца. Дальше воевали уже мобилизованные резервисты — те 4 миллиона, что встретили немцев летом, превратились в пыль еще до начала зимы.
Они были лучшими. Они просто разинули пасть на слишком большой кусок. Вечная судьба вконец обуревших империй. Только в 1943-м буксующая, выдохшаяся, надорванная германская военная машина догадалась заказать разведке анализ русских мобилизационных ресурсов. Делал его начальник 12-го отдела Генштаба полковник Гелен, будущий глава западногерманской разведки. Отчет вышел безрадостным: 22 июня Германия связалась со слишком большой территорией, слишком многочисленным населением и слишком мрачным климатом. Не по зубам. Или, наоборот, по зубам — кому как нравится.
А поначалу все было так превосходно, так радужно. Военная мысль вечно не поспевает за техникой. Вермахт был единственной армией в истории, что вступил в войну нового века, войну машин, с соответствующей тактикой и стратегией. Триумф немецкой военной мощи был обеспечен гением командующего бронетанковыми войсками генерал-полковника Гудериана — человека, не дослужившегося у фюрера даже до генерал-фельдмаршальских погон (дослужившихся было аж 19!). Гудериан всего-навсего создал новую структуру танковой дивизии, обеспечившую ей максимальную свободу автономных действий. Придал ей полк противотанковых орудий — для отражения моторизованных контрударов. Саперный батальон — для наведения понтонов через мелкие речки. Батальон мотопехоты на бронетранспортерах — для зачистки инициативщиков с «коктейлями Молотова». Конвой автоцистерн — для оперативной заправки в пути. Танковая дивизия рейха превратилась в торпеду, которая гуляет сама по себе. Ушло в прошлое планомерное позиционное выдавливание врага с территорий; танковые клинья врубались в оборону на сотни километров, рвали коммуникации, связь и снабжение. Окруженные группировки, изолированные от провианта, боеприпасов и медикаментов, сдавались сами. Пленных было взято 3,8 миллиона — к такому количеству ртов германское хозяйство и медицина просто не были готовы. Повальная смертность в плену от истощения и болезней, вызванных этим истощением, не была зловредным фашистским умыслом — с той же бедой, хотя и в гораздо меньших масштабах, наши столкнулись в Сталинграде. Об этом не очень принято говорить, но из 90 тысяч взятых тогда в плен немцев выжило шесть. Танковое наступление невозможно планировать — к этому открытию Гудериан пришел практическими путями. Мобильной группировке нужен максимальный ресурс и максимальная самостоятельность командиров. «Действуй по обстановке» — главный закон маневренного боя кружил наполеоновские головы молодых бронетанковых офицеров.