При его возвращении Холька проснулась.
— Вам лучше?
Она кивнула. — Принеси ещё мазь. Там осталась одна.
Он дал ей графин и пошёл за мазью, а заодно за едой. Вернулся он быстро, но за это время она успела выпить почти всю воду. Приняв из его рук флакон, она вновь помазала рану.
Энрик в это время поел.
Закончив дело, Холька с облегчением легла и улыбнулась Энрику. — Спасибо тебе. Что не убежал.
Эти слова смутили Энрика. А был ли у него выбор? — Вы попросили. Я помог.
Она улыбнулась. — Вот поэтому я и защищала тебя. Чтобы ты теперь спас меня. Одна я бы не справилась.
— Но вы же… дракон? Драконов же трудно убить. Я слышал, что у них заживают любые раны.
— Тебе наврали. К тому же я не лишь отчасти дракон. С такой раной — она приложила к ней руку. — Я бы истекла кровью очень быстро. Без мазей.
Какое-то время они просидели в тишине. Наконец Энрик решился спросить:
— Вы всегда были такой?
Она кивнула. — Я родилась такой. Но до поры не знала этого. Хотя теперь понимаю, что эта наследственность проявлялась с самых ранних лет.
— А почему? То есть, почему вы такой родились?
Она посмотрела в потолок. — Один мой далёкий предок был храбрым, но не очень дальновидным человеком. Он охотился на дракона в надежде, что испив его крови, станет неуязвимым непобедимым воином. И к несчастью, он достиг цели. Но выпитая кровь не принесла ему силы, но отразилась на некоторых потомках. В том числе на мне. — Её тон стал печальным.
— Вы не рады этому?
Она печально улыбнулась звериным оскалом. — Как я могу радоваться этому? Я чудовище. Я вынуждена скрывать свою внешность. Я не могу прийти в деревню или город без страха быть обнаруженной. Никакая сила не стоит такого. Но я избавлюсь от этого. За этим мы и шли в этот поход.
Она замолчала, закрыла глаза и болезненно вздохнула.
— Почему вы пришли за мной? Я же написал, что не хочу больше быть с вами.
— Чтобы ты пропал? Энрик, взяла себе слово защищать тебя. И я буду это слово держать. Потому я прилетела сюда.
Энрик вспомнил произошедшее и смутился. — Почему вы тогда пытались сжечь меня.
Он закрыла глаза. — Я не всегда превращаюсь по своей воле. Часто это происходит, когда я волнуюсь. И в такие моменты я не контролирую себя. — Она немного подумала. — Это… представь, что ты видишь всё, что делаешь, головой всё понимаешь, но тебя как будто несёт. Ты не просто хочешь есть, ты ненавидишь всех и твоё тело движется само. Движется убивать, чтобы утолять голод. Даже если ты хочешь остановиться, ты не можешь это сделать. Тебя ведут твои животные желания. Животная ненависть. Странная жажда крови.