Как бы то ни было, игра разведок по обмену началась. Письмо Элен Абель в нужный день и час передали министру юстиции США Вильяму Роджеру. Но тот, как и предполагал Донован, не решился на конкретные шаги и посоветовал адвокату подождать. Администрация президента-республиканца Эйзенхауэра уже выступала в роли уходящей с политического горизонта «хромой утки», проиграв выборы молодому демократу Кеннеди… Письмо спустили куда-то на более низкие этажи служебной лестницы. И пожалуйста — в начале 1961-го директор Отдела рассмотрения петиций некий Рид Казарт на собственное недалекое усмотрение вынес убийственную для пленника резолюцию: достаточных мотивов для помилования шпиона Абеля не существует. Знать бы, как воспринял это полковник.
Но машина была уже запущена. Пусть Донован и не верил в достоверность эпистолярного жанра, переписка между ним и Элен Абель продолжалась. Вскоре с делом были ознакомлены и президент Джон Кеннеди, и его брат — новый министр юстиции Роберт. С их высочайшего дозволения Донован получает полную свободу действий.
В очередной раз попытавшись перевербовать Рудольфа Абеля и потерпев очередную неудачу, Джеймс Донован осенью 1961-го вступает через упоминавшегося коллегу — адвоката Фогеля, в переговоры с властями ГДР. Осенью он едет в ГДР и встречается в Лейпциге с заинтересованными лицами, представляющими наши интересы. Прихватывает с собой и письмо Казарта, где наряду с отказом отыскалась и любопытная оговорка: «Абель мог бы быть помилован при определенных обстоятельствах».
Одним из этих «обстоятельств» и был томящийся во Владимирском централе Пауэрс. Американцы, моментально учуяв заинтересованность русских, тут же подбросили новое условие. Надо передать им задержанного за шпионаж студента из Йельского университета Фредерика Прайора, отбывающего восемь лет с августа 1961-го. Когда же в СССР согласно кивнули, то вдруг, уже накануне процедуры обмена, подкинули и третью свою арестованную и совсем уж малозначащую фигуру, еще одного студента — Марвина Макинена из Пенсильванского университета. Он был задержан за распространение антисоветской литературы и отсиживал в Киеве.
Возвратившись осенью из ГДР, переговорщик-адвокат Донован был принят президентом Кеннеди. Вскоре появилось и подписанное им помилование. Оно вступало в силу после передачи американской стороне капитана Фрэнсиса Гэри Пауэрса. О «мелких рыбешках» не упоминалось.
Еще через некоторое время Рудольф Иванович Абель в наручниках и суровом тюремном одеянии был доставлен военным самолетом из Атланты в Форт-Дин. Затем последовала уже известная процедура на мосту Глинике, перекинутом между берегами реки Шпрее.