Однако Гелен не ограничился восхвалением Макса в мемуарах: человек, заменивший Канариса на посту руководителя абвера, предложил американцам использовать «очень надежного агента» в разведывательных целях против СССР. Но те замешкались и принять Макса на связь не успели.
Еще раз от автора этой книги
Надеюсь, читатель не в обиде. Мы несколько удалились от нашего главного героя полковника Абеля, чтобы рассказать об одном из его наиболее талантливых учеников. И все же позволю себе сделать два-три дополнения к рассказу полковника Ивана Мутовина, раскрывшего принципиально новую страничку не только в истории советской разведки.
Сыну дворянина Александру Петровичу Демьянову пришлось испытать немало. Как же негладко складывалась, к примеру, его жизнь в Ленинграде, куда они с матерью вернулись в середине 1920-х! Саша работал электромонтажником и учился в Политехническом институте. Вдруг — отчисление с привычной тогда для детей «лишенцев» формулировкой: «как социально чуждого элемента». За этим последовал арест: его взяли в 1929-м по доносу за «хранение оружия и антисоветскую пропаганду». Как откровенно пишется в «Энциклопедии разведки и контрразведки», пистолет был Демьянову подброшен. Не надо долго гадать, с какой целью, — в этом же году он был завербован ОГПУ и превратился в его негласного сотрудника. А в 1930-м последовал перевод в Москву, где поле деятельности для толкового контрразведчика было гораздо шире. Контакты с московской богемой, интерес со стороны немецкой разведки. Не правда ли, напрашивается определенная аналогия с судьбой другого гениального разведчика, Николая Кузнецова, ставшего во внешней разведке Героем Советского Союза номер один? К сожалению, посмертно. Подвиг выжившего Демьянова оценен гораздо скромнее — орденом Красной Звезды, а немцы наградили его Железным крестом.
Радиоигра с абвером, как сказал полковник Мутовин, получила официальное название: операция «Монастырь». Через фронт под Гжатском Макс — Гейне — Демьянов переходил как эмиссар прогерманской организации «Престол» — но эта «двоюродная сестра» знаменитого МОЦРа[15] конечно же существовала лишь в воображении немцев и была чисто фиктивной.
Судьба снова свела Демьянова с Фишером в конце лета 1944-го. Оба участвовали в еще одной контрразведывательной операции «Березино». За разработку этих операций и участие в них и получил Фишер орден Ленина.
После войны была задумана еще одна операция с привлечением Демьянова, и он вместе с женой оказался в Париже. Но ни разведки чужих стран, ни эмигрантские круги интереса к нему не проявили, так что Александр с Татьяной возвратились в Москву. И, как это часто случалось в послевоенные годы, разведка рассталась с одним из своих героев. У меня глубокое чувство, что подвиги Александра Петровича Демьянова не были оценены по достоинству. Только сейчас, благодаря таким сподвижникам, как полковник Мутовин, вспомнили о Гейне — появились газетные публикации, изданы книги. Жаль, но входит он в нашу историю с явным запозданием. Частично причиной тому лишь недавно снятый с Демьянова гриф секретности, но, по-моему, в гораздо большей степени — некоторая инерция мышления: в свое время приоткрыли несколько страничек очень удачной для советской разведки тайной войны и решили этим и ограничиться. Главные же действующие лица секретных операций, в Великую Отечественную выжившие, теперь ушли навсегда… Вот почему столь ценно каждое слово ветеранов, еще остающихся с нами. Мы ловим эти последние признания уже на излете. Тяжело сознавать и больно писать, но еще несколько лет — и останутся лишь пожелтевшие странички из личных дел героев-разведчиков. Но много ли они нам расскажут и заменят ли живых свидетелей?