– Вполне, – ответила Варвара с лёгким сарказмом.
Мила с огорчением замечала, что её подруга сильно изменилась. Она стала ещё более замкнутой, сдержанной, не задавала никаких вопросов. Ни обручение, ни предстоящая свадьба Милы не вызывали в ней интереса. Но в дороге она добросовестно выполняла свои обязанности; окружая Милу вниманием и заботой, как малое дитя.
А Мила всё время в дороге, около двух дней, была лихорадочно разговорчива. Без любопытства, но внимательно – по должности – Варвара выслушивала её и успокаивала. Она выполняла всё, о чём её просила генеральша: наблюдала, как ела Мила, как спала, не утомилась бы, не простудилась бы, помогала ей одеться и заплести косы. А Мила между тем всё беспокоилась, понравится ли она матери Жоржа.
– Ты понравишься ей, понравишься, – уверяла её Варвара, говоря тем тоном, каким убеждают пятилетнего ребёнка.
– Но вдруг я ей не понравлюсь – что тогда?
– Ну, вспомнишь свою головинскую гордость, хлопнешь дверью, погромче, и выйдешь замуж за другого Жоржа.
– За другого? Варя, что ты говоришь!
– Ну, не сразу выйдешь. Как-нибудь потом.
– О, Варя, ничего-ничего ты не понимаешь в любви. Не может уже быть никогда ни другого Жоржа, ни другой любви.
К этому времени Варвара уже совершенно излечилась от головинского «пленения» с их «Усладой». Эта Мила, не замечавшая по дороге ни нищих, ни бедных деревень, слепая ко всему, что не имело отношения к Жоржу и к её счастью, вызывала уже не любовь, а лишь презрительную жалость в суровом сердце Варвары. Она только что вернулась из голодных губерний, её глаза ещё были полны видом человеческих страданий и унижений бедняка, а Мила, в собольей шубке, в отдельном купе экспресса, со страхом и беспокойством вдруг не понравиться какой-то столичной старухе, заставляла Варвару только пожимать плечами.
На вокзале в Петербурге Милу ожидала тётя Анна Валериановна и белокурый Димитрий. Увидя их, Мила кинулась к ним, позабыв о Варваре. В волнении, схватив руку Димитрия, она почти бежала к выходу, к ожидавшему их автомобилю, не сказав своей спутнице ни «спасибо», ни «до свидания». Димитрий же с Варварой даже и не поздоровался. Анна Валериановна, стараясь загладить бестактность обоих, просила Варвару извинить «молодёжь», как будто бы Варвара была одного поколения с нею, а не с Милой. Затем она спросила, какие у неё планы: не видав столицы прежде, не желает ли она осмотреть достопримечательности; в таком случае, неподалёку есть гостиница, где можно было бы ей взять комнату. Но Варвара ответила, что торопится обратно и, если услуги её больше не нужны, уедет через три часа, с первым же поездом: