Мэйбл лягнула ножку ее стула:
— Не напоминай.
— Напоминать — это единственный способ не забыть, что противоположный пол надо ненавидеть. — Эдна взмахнула рукой, сжатой в кулак. — Надо выйти против них, чтобы ублюдки вроде дядьки Мэйбл не ушли безнаказанными. Он посмел запустить руки прямо ей под юбку. Тетка их застала, и он поклялся, что Мэйбл сама юбку задрала. Тетка заорала, что она шлюха и змея, а дядюшка схватил Мэйбл и увез сюда, чтоб вернуть милость своей мерзкой женушки. И даже отца Мэйбл не спросил.
— Да только отцу тоже все равно было бы, — прошипела Мэйбл сквозь зубы. — Все они одинаковые. Не вернулась бы домой, даже если бы могла. На эту богатую леди вся моя надежда. Или на улицу пойду. Все лучше, чем здесь, с сестрами. А ты почему тут? — вдруг спросила она.
— Да, что ты здесь делаешь? — подхватила Эдна.
Я хотела рассказать им правду. Это казалось уместным, потому что я собиралась вместе с ними прыгать навстречу возможной смерти. Но что-то не позволило мне открыться.
— Меня поймали с парнем, — сказала я, вспомнив ложь, придуманную для сестры Гертруды.
— Ты же не торговала собой на улицах? Ты слишком тощая, — решила Эдна.
Я покраснела и замотала головой. Я совсем недавно поняла, что значит «торговать собой».
— Ах, — промурлыкала Мэйбл, — мы ее смутили. Да тут полно шлюх и пьянчужек. Но я сразу поняла, что ты не из таких. — Она встала и кинула мне на колени свои пяльцы. — Уберешь, ладно?
Эдна, которая всегда ей подражала, тоже встала и бросила мне деревянное кольцо. Взявшись за руки, они направились к группке девочек, собравшихся вокруг пианино, на котором никто не умел играть.
Лежа вечером в постели, я думала о предстоящем побеге. Мне было страшно. Теперь побег казался совсем не таким простым делом. Что, если я сломаю лодыжку? Последствия поимки теперь становились слишком реальными. Но был ли у меня выбор? Я перестала надеяться, что родители найдут меня. Единственный, кто знал, что я здесь, — сборщик устриц. Даже если родители поместили в газету объявление, он его вряд ли увидит: не похож он на человека, готового потратить целый пенни на какую-то газету. Монахинь новости из внешнего мира тоже не волновали. Я только один раз видела, как сестра Джейн — маленькая нервная женщина, которая, похоже, каждый день, сомневалась в своей вере, — читала в субботу газету.
«Добрая монахиня читает заголовок в „Нью-Йорк Таймс“: „Пропала девочка“. Имя знакомое, но фамилия ей ни о чем не говорит. Да и лицо похоже на любое из тех, что ее окружают. Она не читает заметку и просто переворачивает страницу. Ее внимание привлекает статья о суфражистке миссис Панкхерст, которая содержится на острове Эллис и угрожает голодовкой. Сестра Джейн думает, что, возможно, призвание суфражистки подходит ей лучше, складывает газету и бросает ее в огонь. Она протягивает руки навстречу взметнувшемуся пламени».