— Как это, знаешь леса?
— Неважно. Просто доверься мне. — Ее кривые зубы блеснули, когда она улыбнулась. — Или хотя бы попытайся.
Я сорвала стручок. Злость на Мэйбл все еще не прошла. Она тянула меня к себе, так же, как и Эдну, и как цыгане тянули к себе Луэллу. Но я не хотела больше подчиняться. Я не доверяла ей, и мне не было дела до ее преступлений.
Прошлой ночью она нашептала мне свой план, пока все спали. Сегодня нам предстояло украсть у спящих хозяек по паре туфель, пробраться в кладовую за едой, свечами и кухонным ножом, сложить все это в наволочку и выскользнуть в заднюю дверь.
— Добрые доверчивые старушенции, — смеялась Мэйбл в темноте. — Не запирают дверей! Ну сами и виноваты: не поняли, что я не городская.
Я взглянула на дом. Мисс Карлайл не выходила с утра, и я не знала, из какого окна она за нами смотрит.
— Пошли прямо сейчас, — сказала я.
Мэйбл рассмеялась и присела, чтобы собрать нижние стручки. Она даже не стала обдумывать мои слова.
Остальные девушки рассыпались вдоль рядов фасоли. Они наклоняли головы, защищаясь от солнца, руки их сновали от стеблей к корзинам и назад. Никто на нас не смотрел.
— К обеду не прозвонят еще долго.
— Без еды мы никуда не дойдем — слишком далеко. Не знаю, как ты, мисс-я-никогда-в-жизни-не-стирала-белья, но лично я не готова убивать животных голыми руками и есть сырьем.
Смерти я не боялась. Я умирала, когда на меня падали стены, когда я свалилась с кровати, измазанная дурацкими румянами Мэйбл, когда меня швырнули в яму. Что по сравнению с этим значила еще одна смерть?
Мэйбл стояла на корточках и бросала стручки в корзину. Подол ее юбки лежал в грязи.
Я ей не доверяла, но она почему-то доверяла мне, хотя мне доверять не следовало. В мои планы входило использовать ее, чтобы спасти себя, если я вообще могла спасти себя. Я не была беспомощной. Мне не было нужды болтаться в пустоте, и я сама могла выбирать.
Я сделала шаг назад. Слева виднелась манящая чернота леса. Мэйбл встала, недоверчиво глядя на меня. Выражение ее лица подталкивало меня сделать это. Она не думала, что у меня хватит духа, но она не знала, что мое искалеченное тело — само по себе тюрьма и что лес — ничто по сравнению с невозможностью дышать. Я умирала. Побег ничего не изменил бы.
Что-то толкнуло меня изнутри. Я бросила корзину, развернулась и побежала. Край леса манил прохладной тенью, сосновые иглы приглушали звук моих шагов. Я бежала, не думая, выдержит ли сердце, я вообще ни о чем не думала. Ветер овевал щеки, шляпа слетела с головы. Когда начался подъем, мне пришлось замедлить шаг и задрать юбку, чтобы перебраться через большие камни. Устав, я села на булыжник перевести дыхание и дать возможность зрению вернуться в норму. Видимо, мне придется идти медленнее, иначе мир снова начнет переворачиваться. Мне нужно найти дорогу, там я смогу остановить какую-нибудь повозку или автомобиль, чтобы доехать до дома.