— Что такое? — Она спрыгнула с кровати, ударилась ногой об пол, выругалась хриплым со сна голосом.
Только тут я поняла, что это не моя сестра, и сразу с болезненной ясностью вспомнила все.
Мэйбл потрясла меня за плечи:
— Ты можешь дышать? Что случилось? Ты жуткого цвета. Скажи что-нибудь.
Я упала на спину, и она снова выругалась:
— Черт возьми! Даже фонарь не нашла. Я пойду за помощью. Там хоть луна светит. Увижу тропинку. Только не смей умирать, ясно?
Она поправила подушку у меня под головой:
— Это все дом. Чертов дом! Нельзя было приводить тебя сюда. Пойду к тому фермеру, он ближе всех. Покажем тебя врачу.
Я покачала головой, и она наклонилась ко мне:
— Нет? Хотя ты права. Доктор не захочет тебя перевозить. Задаст слишком много вопросов. Тебе надо домой. У твоих родителей вообще есть крыша над головой или они тебя обратно отошлют в Дом милосердия? Почему ты мне вообще ничего о себе не рассказала? Где ты живешь? Куда тебя девать? — резко спрашивала она.
— Болтон-роуд, — кое-как прошептала я, сжимая ее руку.
— Дом милосердия тебе не дом, Эффи, — грустно сказала она.
Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на каждом вдохе. Воздух убегал из легких, как волна от берега. Я не помнила, спала ли я, но вдруг услышала щебет ранних птиц. Зуек. Пять очков. Когда я открыла глаза, потолок над головой пошел складками. Кажется, меня оставили одну. Я ничего не слышала, кроме птиц, да время от времени у дома стрекотал кузнечик. Но, когда в разбитое окно проник свет, я тут же увидела животных Апокалипсиса, рассевшихся по углам комнаты. Они молча ждали, сложив крылья, как не умеющие летать птенцы. Лев положил голову на лапы, орел задрал клюв, бык бил копытом в пол. Все они таращились на меня черными глазами. Только у человека глаза были синие — глаза моего отца. Пока я смотрела на него, он встал на колени и расправил крылья. Свет, источаемый ими, омыл меня, как чистая вода. Все это казалось знакомым и в то же время неправильным. Я закрыла глаза и напряглась. Я не собиралась уходить без сестры.
Очнувшись, я обнаружила, что меня несет на руках крупный мужчина с белой бородой и добрыми глазами. Моя голова лежала у него на плече. Я слышала шаги, тяжелое дыхание, шуршание листьев.
— Держись, маленькая леди. Мы почти на месте, сказал он.
Когда я снова открыла глаза, оказалось, что я лежу на чем-то мягком, а надо мной нависает что-то блестящее.
— Я поеду сзади, с ней. — Я увидела Мэйбл и почувствовала, как она подняла мою голову и пристроила себе на бедро. В улыбке блеснули ее кривые зубки. — Видишь, надо было просто вынести тебя из этого чертова дома. Ты все еще белая, как простыня, но на мертвую уже не похожа.