– Он угрожал навредить Эврану?
Она обхватила себя руками и кивнула.
– Дариус сказал, что убьет моего сына, если я не закончу этот гобелен. Но я знала, что, если завершу работу, все мы будем все равно что мертвы. – Она сделала глубокий вдох. – Наконец, я сказала Эврану правду. Я думала, что вместе мы сможем с этим покончить.
– Так вот что занимало его все это время? – И снова я задалась вопросом, как ему удавалось так долго держать это в секрете.
Она кивнула.
– Конечно, это было бессмысленно. Он искал мага, способного уничтожить гобелен, но испытывал неудачу за неудачей. Он был в таком отчаянии, что попытался разрезать его ножом как раз перед тем, как ты вошла. Как будто это могло быть так просто. Его рука и нож прошли прямо сквозь гобелен.
– И что нам теперь делать? – спросила я, отказываясь верить, что это конец.
Маргана потянулась к моей руке, но вместо того, чтобы взять ее, она подняла ее перед моим лицом.
Осознание поползло по моей коже, как тысяча пауков. «Ты все еще сияешь». Я начала пятиться, но веревка впилась мне в ногу.
– Так вот почему вы позволили мне учиться у вас, почему защитили от Дариуса? Потому что я могу видеть внутри гобелена?
– Не буду тебе лгать и говорить, что у меня не было личных мотивов держать тебя рядом в последние несколько недель, но я надеюсь, ты понимаешь, что мы все в серьезной опасности. А теперь, когда Эвран оказался заперт внутри… Дариус – умный человек. Он знал, что мне придется завершить гобелен, чтобы иметь хоть какой-то шанс освободить Эврана.
Я застонала от ужаса, закрыла лицо руками и начала плакать. Эвран оказался там заперт. И точно так же, как Дариус использовал Эврана против Марганы, теперь я была полностью в ее власти. Я бы сделала все, чтобы спасти Эврана, даже если он не любит меня так, как я люблю его.
Она присела передо мной на корточки, ее нахмуренный лоб разгладился.
– Ты была его мисс Дюваль.
В моей груди нарастало горе, сдавливая горло, но мне удалось кивнуть.
– О, дитя, мне так жаль. – Она притянула меня к себе и обняла, как будто я и правда была ребенком, и, когда я высвободила часть внутренней боли, мой гнев по отношению к ней медленно угас. – Шшшш, – прошептала она, гладя меня по волосам. Хотя это и не было настоящим воспоминанием, часть меня знала, что однажды моя мама держала меня так же, когда я была совсем маленькой.
Мы сидели так несколько минут, пока мои слезы не утихли достаточно, чтобы я смогла заговорить.
– Там темно, как в могиле, Маргана. Я почти ничего не видела. А у Эврана нет никакого источника света. Как я смогу его найти?